Это видео входит в серию выступлений с LVI сессии российско-французского семинара “Финансово-экономическая динамика в России и Европе“.
Презентация
Стенограмма выступления
Буданов
Есть общеизвестная вещь, которая хорошо забыта. Напомню, что настоящие деньги – это металл. Чтобы был денежный оборот в России, мы импортировали серебро из Европы. Когда мы сделали импортозамещение и выпустили медные деньги, это закончилось бунтом. С этой точки зрения важно понимать, насколько процессы в металлургии соотносятся с процессами финансовыми.
Ещё о чём не буду рассказывать. О тех проблемах, с которыми приходится сталкиваться на глобальном рынке металлов. О них много пишут. В них рассматриваются противоречия. Моя задача – рассказать не о противостоянии, а о сотрудничестве.
Символ сотрудничества – это статуя Свободы. Которая сделана французами из российского металла. Сделана для страны, которая по экономическому положению в то время незначительно отличалась от стран Ближнего Востока и от других государств. В рамках сотрудничества важно понять, для кого мы будем делать новую статую.
Поэтому важно понять, возможно ли сотрудничество в настоящее время. Металлургия во многом выступала пионером по созданию механизма сотрудничества. Когда мы говорим о сегодняшней Европе, это результат во многом тех правил, которые были созданы в рамках Европейского объединения угля и стали. На металлургии были отработаны правила игры, которые пришли на другие рынки.
Второй момент связан с особой ролью металлургии. Можно металл рассматривать как обыкновенный товар. Но помимо этого, существуют другие функции. Которые не сводятся к функции производства товаров. Если бы не развитие металлургии, мы бы не имели сейчас Урал, Норильск. Разве это результат рыночных механизмов? Это достаточно жёсткие специфические механизмы. Их нельзя описать простыми методами. В этой связи очень важно понять систему механизмов, под воздействием которых находится рынок металлов.
На слайде представлены основные механизмы. На что хочу обратить ваше внимание? Каждый механизм имеет критерий эффективности. Когда любители рассказывают, чем лучше механизм – государственный или рыночный – они забывают, что цели этих механизмов принципиально различаются. Когда мы рассматриваем механизмы сотрудничества, мы должны понимать, что их два – механизм сотрудничества 1) стран и 2) компаний. Целевые ориентиры у них принципиально разные. Государство стремится, чтобы люди стали богаче (хотя бы некоторые). Компании стремятся добиться максимального результата на вложенный капитал. То есть, при том же самом спросе минимизировать затраты капитала. Это фундаментальное противоречие, определяющее различие между двумя категориями власти: Политическая и рыночная. Анализом этих категорий французские коллеги серьёзно занимались, я не буду на них подробно останавливаться.
Ограничусь констатацией факта. Рыночная власть победила политическую власть. В результате механизм межгосударственного сотрудничества оказался ликвидированным. Он ликвидирован был в рамках СЭВ. Он ликвидирован в Европе. Почему – это понятно. Самый простой пример. Потребность Автоваза в металле удовлетворялась поставками из ГДР и Чехословакии. Для того, чтобы произвести этот металл, использовался прокат Северстали. Чтобы прокат был произведен на Северстали, нужны были слябы Новолипецского металлургического комбината. Система была эффективна. А зачем Лисину (НЛМК) в новых условиях участвовать в этой интеграции? Он может продать свой металл и получить свой эффект. Его не интересует эффект остальных участников. Подчеркну, что механизм сотрудничества – это очень сложный механизм и он долго создаётся.
Вот картинка 2004 года, подготовленная ПИАР-службой НЛМК. Мне она не нравится. В виде сальдо потоков. Но идея была правильная – в рамках корпоративного механизма достигался максимум выручки на затраченный капитал.
Данная система могла развиваться. Сименс предлагал прийти в Россию и делать здесь электротехническое оборудование. Липецк предлагал производство аналогичного металла в Европе. Результат? Сименс не пустили в Россию, Липецк не пустили в Европу.
Подчеркну: корпоративные интересы оказались сильнее интересов межгосударственного сотрудничества.
Сейчас о сотрудничестве говорить не приходится. Мы в Европу поставляем металла меньше, чем в Мексику. Почему – тоже понятно. В отношении России было введено более 100 санкций, они зарегистрированы в ВТО. Нам проще стало в Европу поставлять металл через Турцию. То есть, барьеры обходятся. Вопрос, хорошо это или плохо.
Есть сторонники протекционизма. Есть сторонники стимулирования внешней торговли. Хорошо ли будет, если мы отменим санкции, устраним барьеры?
В Европе говорят: российский металл дешевле, мы погубим свою металлургию. Я скажу так: наш металл дешевле, если не будет барьеров, мы угробим своё машиностроение. У нас есть сегмент рынка, где нет барьеров. Это рынок чугуна, это рынок заготовки. Мы выпускаем на продажу больше 15 млн т. На российский рынок направляется 500 тыс.т. В начале 90х годов это был рынок больше 20 млн т. Если мы хотим повторения ситуации в таких отраслях, как строительство и машиностроение, достаточно убрать барьеры на внешних рынках металла.
Поэтому сегодняшнюю ситуацию можно считать оптимальной для развития сотрудничества. Но сотрудничество не идёт и по потокам машин и оборудования. Как для нас несущественен европейский рынок металла, так и в общем объёме экспорта машин и оборудования из Европы Россию можно увидеть только под микроскопом.
Главные мотивы –
- 1990-2000 – стабильность поставок, но санкции выводили режимы в нестабильное состояние. Постоянное изменение правил игры.
- 2000-е – процессы интеграции оставили шанс добиться оптимального результата и для Европы, и для России. Рубежный момент – сделка с Акселором (Митал). Экономический критерий перестал существовать, значит, нельзя предсказать развитие событий.
- 2000-2010 – признание активов наших компаний европейским рынком капитала. Успехи металлургии бесспорны. Они не признаны, может быть, европейским рынком, но они признаны российской властью. Достаточно сравнить статус металлургов и статус ритейлеров. Черкизовский рынок приносил больше дохода, чем любой металлургический комбинат. Но понятно, что статус руководителей бизнеса совершенно разный.
Мы не создаём противоречий в интересах. Что вызывало удивление? Российские металлурги не хотели конкурировать с европейскими металлургами. Они работали на разных сегментах рынка, они наоборот, поддерживали металлургию. Они поставляли продукцию прежде всего металлургам.
Шарж на то, что называется интеграцией России в Европу – ЕВРАЗ в Великобритании. Акционеры – кипрские компании и прочие Виргинские о-ва. Что у них в Европе ,Великобритании? Кроме головного офиса, ещё головной офис ЕВРАЗ-Северная Америка. Что делает группа? Зарабатывает деньги в России, привлекает финансы в Европе и строит металлургический завод в США. Это сотрудничество устраивает и Европу, и Россию.
Руководителя одного из собственников не пускают в Британию, но он не переносит свою компанию в другую страну. Это пример негативного сотрудничества.
Есть ли потенциал позитивного сотрудничества?
- Металл сохраняет свою роль как основной конструкционный материал.
- Границы рынка расширяются
- Конкуренция на рынке постепенно замещается кооперацией.
Процессы конкуренции между предприятиями представляют собой теоретическую абстракцию. Предприятие утратило субъектность. Директор предприятий не принимает решения, кому продавать металл, какой металл производить, какие инвестиционные проекты реализовывать. Все претензии к предприятиям бессмысленны. Государство должно предъявлять претензии к собственникам, которые принимают соответствующие решения.
Проблема, которая обозначена на этом графике: Европа идёт своим путём, Россия – своим. Надо ли им возвращаться на магистральный путь человечества? Мне как любому человеку нравятся воздушные замки. Но я не видел чиновников, которые пошли работать после выхода на пенсию в малый или средний бизнес.
Аналогично, когда агитируют за сферу услуг, а зарплату предпочитают получать в металлургии, нефтянке…
Путь магистральный – выгодный. С этим связана проблема сотрудничества. Люди идут на сотрудничество когда им хорошо? Или когда им не очень хорошо? При таких доходах сложно найти партнёра для сотрудничества.
Последнее. Процесс деиндустриализации Европы зашёл слишком далеко. В России есть позитивные изменения хотя бы. Но Европа сейчас очень быстро приближается к показателям Африки. Очень неплохо выглядит Германия – расширена граница рынка металла, те ресурсы, которые у них в стране есть, они превращают в машины и оборудование и экспортируют дорогую конечную продукцию. Почему у Германии хорошо? Им повезло. Им надо было реиндустриализацию проводить в ГДР. Они создали соответствующую систему и эта система продолжает развиваться, демонстрируя свою эффективность.
Последний слайд можно прочитать самостоятельно.
Есть три возможных варианта развития событий.
- Мы продолжим проедать капитал. Процессы немного отличаются в Европе и у нас. У нас это связано с расточительным поведением. В Европе это связано с массовым слоем социальных иждивенцев. Государство пытается бороться с проеданием капитала, прежде всего за счёт населения.
- Оптимистический сценарий – мы сможем осуществить реструктуризацию экономики на основе межгосударственного сотрудничества, но в противоречии с интересами ТНК.
- Реалистический вариант. Россия и Европа вернутся к решению стратегических задач, индустриализации мировой экономики. Потребность огромная, вопрос удовлетворения этих потребностей предполагает сочетание политических и экономических интересов.
Роше
Я – чиновник, который стал предпринимателем. Я участвоал в процессе приведения в норму французской металлургии. Мы добились успеха, потому что обратились к синергетике продукции: сталь, стекло, бетон. Мы нашли новые использования стали, в банках для баночных напитков. Мы решали проблему коррозии и веса банок. Мы исправили положение в сталелитейной пром-сти, уменьшив объёмы продукции и повысив её качество. Вполне нормально, что остаются страны, которые мыслят в терминах произведённых тонн, а не качества. Вполне нормально, что индийский производитель хочет купить сталелитейный завод с новыми технологиями, как Арселор. В настоящее время процессы дезиндустриализации во Франции не касаются самой промышленности – это процесс политический, снижение значимости металлургии. Металлурги – это старое производство, но необходимо его обновить, изменив качество.
Буданов
Я очень высоко ценю опыт Европы. По сотрудничеству. Мне непонятны политические мотивы, когда от механизма сотрудничества Европа перешла к механизму конкуренции. А потом были сняты ограничения на ТНК. Негативные последствия очевидны.
По поводу качества – абсолютно согласен. Проблема качества – это проблема политическая. Компетенции по качеству контролируются государством. Пример – известная французская посуда. Небьющаяся. Раньше это были иллюминаторы космических кораблей.
В металлургии идёт очень бурный процесс развития прочностных характеристик. Особые свойства… Эти разработки имеют гриф «секретно» в России, Южной Корее, Европе. И доступ к этим компетенциям создавал бы большую возможность для развития, производства современных материалов. Это тоже площадка для сотрудничества.
