Российская газета – Федеральный выпуск №7683 (220) от 02.10.2018
В финансовой системе страны нашлись “лишние” три триллиона рублей.
В Государственной Думе начинается рассмотрение проекта федерального бюджета на ближайшее трехлетие.
Главное, что привлекает внимание людей, – это запланированный профицит в сумме почти два триллиона рублей. Для минфина это повод для гордости. В целом в финансовой системе страны профицит ликвидности, по нашим оценкам, составит в следующем году три триллиона рублей. Но всех интересует, пойдут ли эти деньги на поддержку роста экономики и благосостояния.
Позиция минфина категорична – расходовать их сейчас нельзя, они нужны на черный день, когда нефтяные цены упадут. Спору нет, такая ситуация ранее возникала, и нельзя исключать ее повторения даже в самом ближайшем будущем. Но эти резервы нужны только для одного – в случае уменьшения или полного прекращения поступления валютной выручки в страну обеспечить закупки критического импорта, то есть тех товаров и комплектующих, без которых экономика работать не может и которые в России или не производятся вовсе, или производятся в крайне ограниченных количествах. Это единственное назначение резервов, поскольку у государства внешних долгов и обязательств практически нет.
Объем критического импорта уже в несколько раз меньше, чем уже накопленные золотовалютные резервы. Кроме того, к концу 2021 года согласно проекту бюджета объем Фонда национального благосостояния превысит 14 триллионов рублей – этого достаточно для того, чтобы значительную часть этих средств потратить на цели, определенные президентом в Послании Федеральному Собранию.
Бюджет строится на основе прогноза министерства экономического развития, и в соответствии с ним темпы экономического роста в следующем году снизятся до 1,3 процента, хотя, естественно, для решения накопившихся проблем рост должен быть гораздо более существенным. В прогнозе такой спад определяется двумя факторами.
Часть триллионов из Фонда национального благосостояния надо начинать тратить на поддержку экономики
Первый – “смещенная ближе к середине года активная фаза реализации национальных проектов при росте налоговой нагрузки (повышение НДС. – Прим. ред.) с начала года”.
Второй – “умеренно жесткая денежно-кредитная политика Банка России, направленная на контроль инфляционных ожиданий”.
В переводе с бюрократического минфин, получая доходы из экономики, не справится со своевременным финансированием национальных проектов, а Банк России будет бороться с инфляционными ожиданиями путем снижения денежного спроса в экономике.
Это вызывает изумление, поскольку есть еще, по крайней мере, три месяца до наступления 2019 года. Позвольте, а нельзя ли как-то напрячься и решить эти проблемы, не допуская снижения темпов экономического роста? Дело в том, что даже если удастся вернуться к темпам 2018 года (1,8 процента), то это также недостаточно не только для достижения поставленной президентом цели (увеличить ВВП на душу населения в полтора раза), но и для того, чтобы ремонтировать и поддерживать в работоспособном состоянии производственную и бытовую инфраструктуру. Эти долги, в отличие от финансовых, нельзя реструктуризировать, договорившись с кредитором – с гнилой трубой или разбитой дорогой нельзя договориться, с ними точно нужно работать сейчас. Рост экономики, представленный в прогнозе, не обеспечит того дохода, который позволил бы выполнить в полном объеме объявленные национальные проекты.
Разумеется, повышение благосостояния должно основываться на росте производительности, а в соответствии с базовым вариантом прогноза он начинается с 1,3 процента в 2019 году и едва дотягивает до 3 процентов к 2024 году. Это честный расчет министерства, так как в этом прогнозе не объем ВВП зависит от роста производительности, а ровно наоборот. Чтобы получить заданный в Послании президента 5-процентный рост производительности, нужно либо иметь более высокие темпы роста ВВП, либо гораздо более высокую безработицу, то есть уменьшать число занятых.
Своеобразно в прогнозе решается и задача достижения экономикой темпов роста выше среднемировых: с помощью снижения прогноза по темпам мировой экономики до 3,2 процента к 2024 году (с 3,9 процента в 2018 году). Этого нельзя исключать, но это не значит, что и российская экономика должна идти по более низкой траектории.
Причины резкого замедления роста экономики в 2019 году еще можно устранить, все в руках минфина и ЦБ
Прогноз, на основе которого построен бюджет, не позволяет выполнить задачи, поставленные в Послании президента Федеральному Собранию. В прогнозе много говорится о внешних вызовах, но совершенно не учитываются достигнутые нами самими результаты в самых разных областях. Это, например, строительство в краткие сроки Крымского моста, инфраструктуры мирового первенства по футболу, перинатальных центров, реанимация дееспособной оборонной промышленности, благоустройство крупных городов. Я это не к тому, чтобы хвастаться, а чтобы понять, почему, собственно, эти успехи оказались возможными. Мы считаем, что тиражирование этих успехов абсолютно возможно, это реальный способ решения стоящих перед нами задач.
