Это видео входит в серию выступлений с LVI сессии российско-французского семинара “Финансово-экономическая динамика в России и Европе“.
Презентация
Обсуждение
Стенограмма выступления
Семикашев
В докладе я ещё хочу говорить об энергетической политике и о связи предлагаемых мер с экономическим ростом.
В призме тех заседаний, которые были у нас в Институте в последние полтора-два года, это проектный подход и инвестиционно-структурный подход, взгляд на экономический рост. По примеру Антона также начну с выводов.
Представлены взаимодействие России и Европы в трех основных топливных сферах с позиций текущего состояния и перспектив. А также показаны риски и проблемы, с одной стороны, и возможности и некоторые проекты, с другой стороны.
Однако, начну с другого. На слайде тезисно представлено следующее. Текущий период развития мировой энергетики – это переход в новую стадию. С точки зрения рассматриваемой темы, нас больше всего интересует то, что энергетические рынки стали намного более изменчивыми. На влияют те факторы, которые здесь перечислены, а я приведу несколько примеров для характеристики нового состояния энергетических рынков.
Оценка трендов со стороны экспертов стала меняться гораздо чаще – раз в 2 года прогнозисты выступают с новыми прогнозами, пересматривая картину. Например, спрос на газ в Европе – чуть больше 10 лет назад мы делали работу «Россия и ЕС – энергоконфликт или энергосоюз». Тогда прогнозы со стороны Европы и с российской стороны показывали, что спрос на газ в Европе будет расти до 650-700 млрд куб.м. Текущее потребление – 450 млрд куб.м. Под эти прогнозы Газпром сделал стратегию, совершил инвестиции. Порядка 30 млрд долл. было проинвестировано в добычу на п-ове Ямал. Ещё сопоставимые суммы были инвестированы в транспортные мощности, которые вначале рассматривались как дополнительные, а в ходе изменившихся прогнозов стали рассматриваться как альтернативные для диверсификации поставок.
Другой пример – спрос на газ в Китае. Все воспринимали как китайскую экономику как недостаточно богатую, чтобы покупать много газа – ещё несколько лет назад. Соответственно, газовые рынки воспринимались потенциально как ведущий энергоноситель, но в будущем. Буквально два года назад. В последние годы Китай начал активно развивать потребление газа. Один из главных выводов МЭА – что газ будет развиваться, в том числе из-за Китая.
Последний пример, с которым мы столкнулись – это цены на нефть, как они воспринимаются специалистами. После последнего падения все говорили, самые яркие высказывания были, что цены будут 15-20 долларов, но никто не говорил, что цены могут вернуться на уровни выше 50 долл. за баррель.
Самым ярким примером является уровень отсечения цены в 40 долл., который был установлен в России для бюджетного правила и складывания в кубышку. Это было волюнтаристское решение, но оно было всеми принято. Если посмотреть сегодняшнюю точку зрения – даже цена в 45 дала бы намного больший ресурс российской экономике и мы могли бы это видеть в цифрах экономического роста.
Заканчивая эту часть, хочу сказать, что изменчивость энергетических рынков в ближайшие 15-20 лет будет одним из важнейших факторов, влияющих на принятие решений в этой сфере. На данном слайде тезисно показана значимость энергетического сектора для Российской экономики. Сошлюсь также на слайды Широва, которые раскладывали экономический рост посекторально. Но сильное положительное влияние при хорошей конъюнктуре – ему соответствует и негативное влияние при плохой конъюнктуре и реализации рисков, о чём я буду дальше говорить.
Подходя к некоторой середине выступления, отмечу, что сегодняшнее состояние энергосектора характеризуется рекордными показателями. По углю и газу мы превышаем советский уровень, весь исторический уровень добычи. По нефти – близко к этому и его бы достигли, если бы не соглашения типа ОПЕК+.
Финансисты знают, что когда достигается пик, можно ожидать разворота тренда. Есть уровни поддержки и так далее. Не прогнозируя, что это случится, можно охарактеризовать этот год как лучший год с точки зрения уровня добычи за всю историю.
В угольной сфере Россия обладает высокой конкурентоспособностью за счёт низких издержек по добыче. С одной стороны, перспективы очень радужные. С другой стороны, половина экспортируемого угля направляется в Европу. Европа достаточно жёстко встала на путь декарбонизации экономики. Те поставки, которые идут в Европу – это поставки на сокращающийся рынок. Несмотря на высокую конкурентоспособность, они будут сталкиваться с сокращающимся спросом. Это один из рисков в этой сфере – что нам придётся переориентировать поставки на Восток. У нас запланирован рост поставок на Восток, но ещё высвободится тот уголь, который шёл на Запад – его тоже надо будет отправить на Восток. В Европе будет сокращение потребления, из-за этого уголь, который мы отправляем в Европу, придётся отправлять на восток.
Это один из рисков.
С другой стороны, в этой сфере есть некоторая возможность для российской экономики. Европа достаточно (тут показатели в тыс. т нефтяного эквивалента) большой потребитель и производитель угля. Много предприятий в сфере машиностроения работают на эту отрасль, как с точки зрения поставок оборудования, так и его обслуживания. Эти предприятия, работая на сокращающемся рынке, будут закрываться, т.к. больше им пойти некуда. Еврокомиссия запустила специальную программу трансформации угольных регионов Европы – это 42 района в 12 странах, где занято около 180 тыс. человек. В течение 15-20 лет большая часть занятых на этих производствах будет сокращена. Мне представляется, что в рамках этой трансформации мы могли бы часть предприятий завлечь в нашу юрисдикцию, на наш рынок. Где бы они работали на российскую угледобывающую промышленность и поскольку у нас есть и качественные кадры, и свой металл, и поставки до потребителя, тут есть выигрыш по конкурентоспособности.
Перейду к газовой сфере.
Сначала перспективы. Напомню, что мы сделали вторую версию статьи – Энергосоюз или энергоконфликт – и там показаны риски. Как мне видится базовое развитие в этой сфере? Проекты Турецкий поток и Северный поток-2 будут достроены. В компенсацию этого Россия подпишет транзитный договор с Украиной на 5-7, может быть, 10, лет. Однако, риски альтернативных вариантов очень велики – особенно, в случае Украины, они вообще бесконечны.
Следующее направление в газовой сфере – это развитие СПГ. Во-первых, успешно реализуются крупные проекты. Ямал-СПГ реализован, принято финальное инвестиционное решение о проекте Арктика-СПГ, рассматривается третья очередь подобного проекта, но уже на российских технологиях. В настоящее время существует около 10-12 проектов заводов СПГ в России. Это проекты малой и средней мощности на российских технологиях. Компания НОВАТЭК видит, что они смогут сделать российскую среднетоннажную технологию установки на 1,2 млн т в год – это уже сравнимо с западной технологией. Это ещё одна из возможностей для развития в России – реализация этих технологий и обеспечение собственных проектов собственными технологиями.
Несмотря на то, что в последние 2 года поставки газа в Европу достигли пиковых показателей, это не стратегическая позиция, это конъюнктурная ситуация на рынке. Мой взгляд на дальнейшее развитие газового рынка в России в том, что для обеспечения конкурентоспособности необходимо стремиться к снижению затрат и повышению инвестиций и одним из институциональных решений в этой сфере может быть разделение Газпрома и создание условий для конкуренции на внутреннем рынке и выхода на внешние рынки других производителей.
Было представлено, что один из вариантов экономического роста – это увеличение инвестиций в ТЭК. У меня взгляд такой, что эти инвестиции стоит наращивать, но не повторять тот инвестиционный процесс, которые был в предыдущие годы. Дело в том, что основные инвестиции в нефтегазовую отрасль были ориентированы на новые большие проекты, которые формировали добычу с большими затратами. Чтобы обеспечить конкурентоспособность этих проектов, правительство давало льготы и субсидии. В итоге с коммерческой зрения проект Ямал-СПГ не приносит дохода в бюджет, какие бы он принёс в обычном режиме налогообложения.
При этом свободные мощности Газпрома и потенциал добычи компаний намного выше, чем проект Ямал-СПГ. Если мы будем наращивать такие инвестиции – мы будем терять потенциальные доходы, которые мы получали бы в обычном налоговом режиме проектов в этой сфере.
Похожая ситуация в нефтяной сфере. У нас такие большие льготы для обычной оффшорной добычи, что например, компания Лукойл, которая сейчас наиболее эффективна из наших компаний, предпочитает инвестировать в добычу на шельфе, а не в традиционную добычу в Западной Сибири. Коммерчески для компании это выгоднее, но для бюджета это означает меньшие доходы.
Завершаю доклад следующим тезисом. Мне представляется, что в меняющихся условиях наш энергетический сектор должен стать гибче и лучше адаптироваться к быстро меняющимся условиям. Учитывая различные риски – санкции и политику декарбонизации – надо делать акцент на эффективности добычи и сокращении затрат в этой сфере, а не наращивании затрат для дорогой добычи. Внутри сектора есть смысл сделать манёвр инвестиций. Мне представляется, что для экономики в целом большие проекты с субсидиями полезнее, чем маленькие проекты, которые реализуются без субсидий. Сошлюсь на вчерашний доклад Антона Моисеева – что обрабатывающие сектора недополучают инвестиционного ресурса, и если я не ошибусь, по-моему у Жака Сапира была статья о том, что структура инвестиций в России слишком капиталоёмкая, и для страны, которая имеет дорогое финансирование, это не слишком выгодно. Мне представляется на стыке того, что ТЭК не должен забирать инвестиции из экономики вообще, и того, что внутри себя он может перестроить инвестиции в пользу более эффективных, должно быть решение, оптимальное для экономического роста.
Ещё есть несколько оценок проектов во взаимодействии с Европой.
- Проект угольного машиностроения – потенциальные продажи 1 млрд евро (50% можно в Россию).
- Локализация оборудования для электроэнергетики – 1-2 млрд евро в год
- Новые инвестиции в теплоснабжение – от 0,5 млрд евро в год
- Реформа Газпрома – сокращение инвестиций и затрат
- Перестройка налогообложения в нефтяной отрасли – сокращение инвестиций и затрат.
Колпаков Андрей
Я как молодой неопытный специалист задам глупый вопрос.
Почему, когда пол-мира за счёт субсидий развивают ВИЭ и электромобили – это хорошо, а когда мы за счёт субсидий пытаемся развить СПГ проект, который при этом пользуется хорошим спросом со стороны западных инвесторов, который по экономике лучше, чем австралийские проекты, которые массово выходят на рынок – почему тогда субсидии в этот проект – это плохо?
Семикашев
Если отвечать просто – то субсидии субсидиям рознь. Если конкретно о проекте Ямал-СПГ, то мы проинвестировали завод, просубсидировали его – это хорошо. А дальше два аспекта.
У нас рядом есть потенциал добычи в Бованенково, который не был реализован. Его разбурили и не добывают газ. Рядом есть Ямал-СПГ, который тоже разбурили, но газ добывают. Условно говоря, рациональный подход – если бы мы просубсидировали завод там, где есть уже добыча.
Второй аспект. Если будут реализованы три проекта НОВАТЕКа, то добыча будет 50-70 млн т. СПГ или 50-70 млрд куб.м газа. Если этот газ будет без налогов поставляться, то Газпром мог бы добывать этот газ, платя налоги.
Ришар Клеман
Два вопроса.
Первое. Могли бы Вы сказать, как разделение Газпрома могло бы повысить его конкурентоспособность? Потому что на мой взгляд, Газпром эффективен, потому что он смог подписать долгосрочные контракты.
Второй вопрос. Чтобы увеличить эффективность, Вы предлагаете сократить инвестиции. А это означает сокращение расходов в ТЭКе. Нет ли здесь риска, что это повлияет на конкурентоспособность в долгосрочной перспективе?
Семикашев
Начну со второго вопроса. Я предлагаю делать те проекты, которые дадут те же объемы, но с меньшими инвестициями. В краткосрочной перспективе мы меньше потратим, это меньший эффект даст экономике. Но в долгосрочной перспективе это будет эффективнее, т.к. меньше себестоимость проекта, больше маржа. Пользы больше. Плюс освободятся инвестиционные ресурсы для других секторов, которые сейчас их недополучают.
Коротко на первый вопрос. Там два аспекта. Первый – что Газпром воспринимают как монополиста, это повышает риски любого его взаимодействия с западными партнёрами. Если бы в России было 3-4 газовых компании, то такого сопротивления Южному потоку не было бы и не закопали бы несколько млрд долл. в Южный поток.
Сейчас рынок изменился – то, что было выгодно до 2008 года, уже невыгодно. Европейский рынок газа поменялся. Необязательно выходить единым экспортным потоком, чтобы максимизировать цены.
Второй вопрос. У наших газовых компаний разная себестоимость и запускаются проекты не те, которые эффективны, а по другим причинам. Газпром больше влияния имеет по проектам натурального газа. Если сделать независимую трубу, то нефтяные компании гораздо больше газа произвели бы – и дешевле.
Ивантер
Вопрос и замечание.
Вы говорили о том, что есть конкуренция за инвестиции между ТЭКом и кем-то ещё. У меня это вызывает сомнения – чё там конкурировать? Какие мощности? Перестану я бурить – и что? Пиво начну выпускать? Конкуренция в чём? В прогнозном балансе страны это правда. Но в жизни всё это не так. Исторический опыт недавний: инвестиции в добычу сбросили, но расцвета инвестиций в машиностроение не произошло.
Я не исключаю, что конкуренция есть. Рабочая сила, там…
Второе. По поводу Ямал-СПГ. Есть проекты, роль которых выходит за пределы коммерческого содержания. Это не коммерческие проекты. Теперь проблема с Газпромом. С кем лучше иметь дело? С монополистом? Или с десятком газовых компаний? Если вы хотите иметь надёжное снабжение. Монополист будет задирать цены – это правда. Был ли когда-нибудь срыв поставок газа в Европу за весь период взаимоотношений? Был один раз – когда мы перессорились с Украиной. Это было политическое взаимодействие.
Поэтому безусловно, монополист – это очень плохо, он диктует условия, это правда. С другой стороны, уровень надёжности поставок такого типа монополиста – очень высок. Что с этим делать – я не знаю. Есть ли компромисс?
Вопрос о потоках. Есть экономические и политические проблемы. Сказать, что всегда побеждают экономисты – это неправда. Литва сдуру закрыла атомную станцию и мучается.
Здесь есть и политические факторы. Мы прекрасно понимаем, что нам сейчас войти здорово было бы в ГТС. С другой стороны, ГТС рухнет. А кто вкладывает деньги? Ни Польша, ни Прибалтика не хотят вложиться.
Что приветствуется. История с заменителями энергии, построить ветряки… мне кажется, всё-таки, ветряки, стоящие по Европе, которые её украшают – это от большой беды. Был бы газ… Норвегия же не строит ветряков?
Последнее – по поводу Арктики. Я думаю, что освоение Арктики по последствиям на будущее равноценно строительству Транссиба. Это не коммерческий проект. С экономической точки зрения субсидии – всегда плохо. Они нарушают классическую экономическую модель. А с другой стороны… я вчера был в Большом театре. Давайте уберём субсидии из Большого театра…. что останется?
Бушар
Два вопроса. Первый – по углю, второй по газу.
По углю – Вы сказали, что есть возможность переориентировать экспорт угля на Дальний Восток. Вы имели в виду Китай? Мы знаем, что китайцы стараются уйти от угольной экономики из-за экологических проблем. Я хочу уточнить, что очень осторожно стараюсь задать этот вопрос, т.к. у меня нет полной информации.
Второе. Что касается газа. Как обеспечить преемственность осуществления этого Северного Потока-2, имея в виду геополитические волнения, которые проходят в Европе? Хотя я очень благосклонно отношусь к Северному потоку-2, у меня сложилось впечатление, что большого интереса Европа не видит в этом соглашении. Я очень беспокоюсь американо-польскими происками, которые могут саботировать этот проект.
Семикашев
Спасибо за вопросы. Начну со второго. Россия по сути заплатит компенсацию за то, чтобы ей разрешили и дали построить Северный Поток-2. Будет подписан новый транзитный договор с Украиной, на параметрах не совсем коммерческих, а немного в пользу Украины. Это всё может сорваться, но мне видится как наиболее вероятный вариант. В целом это будут не инвестиции, а шантаж. Инвестиций в ГТС не будет, будут «алименты».
Про уголь в Европе – структура потребления угля в Европе на графике. Нижняя – собственное производство. Дальше – импорт из России, импорт из Северной Америки. И прочий импорт. Рынок сокращающийся и сохранение поставок из России – под вопросом. Соответственно, возможно, что поставки будут сокращаться, а с углём что-то надо делать. Единственная альтернатива – поставки на Восток. А у нас и так запланирован рост поставок. Два потока могут натолкнуться на ограничение.
Бушар
Проблема газа и Северного потока. Мне кажется, что Украина не несёт никакой опасности. Дело в том, что австрийские, германские предприятия нуждаются в Северном Потоке-2. Если мы посмотрим на дискуссии, то увидим, что сопротивление Польши и США создаёт геополитические проблемы. Озабоченность вызывает то, что мы читаем положения, выдвинутые Францией в цепочке, связанной с Северным потоком, где задействована Германия. Это всё слабый сигнал, но всё-таки сигнал.
Ивантер
Это довольно скучная проблема. Это всё из телевизора. Вчера сообщили, что Макрон перессорился с Меркель… Это всё не предмет для исследования.
Порфирьев
Спасибо за интересный доклад. Много исследований утверждают, что конкурентоспособность угольных ТЭЦ снижается по сравнению с альтернативными на газе и даже ВИЭ. В чем суть таких расчётов затрат по жизненному циклу? Как вы относитесь к таким оценкам? Как вы относитесь к прогнозам о том, что энергетические угли имеют хорошие перспективы?
Семикашев
Без угля мировой энергетический баланс невозможен – до середины века уголь остаётся мощным фактором. При слабом рубле и российской энергетической политике Россия – один из сильнейших конкурентов на этом рынке.
Про оценки LCOE стоимости энергии на разных источниках. Авторитетные источники очень часто манипулируют данными. Действительно, много искажений и субсидий как в угольной, так и в возобновляемой энергетике. Если говорить мою экспертную оценку (там надо считать отдельно кучу условий), я бы сказал, что 10-15 лет будет паритет ВИЭ и традиционной энергетики по издержкам. А поскольку никто не строит электростанцию, чтобы её закрыть через год-два, эти 10-15 превращаются в 30-40.
