Журнал “Эксперт” №42, 17 октября 2022
Ключевой новостью «Российской энергетической недели», представительного международного форума по проблематике топливно-энергетического комплекса, учрежденного в 2016 году Минэнерго России и правительством Москвы, стала выдвинутая президентом Владимиром Путиным идея переброски экспортных поставок российского газа в Европу с выведенных из строя «Северных потоков» на юг, в Турцию, и создания там газового хаба.
На фоне нового витка эскалации на Украине, после диверсии США на Балтике и отстранения России от расследования подрывов «Северных потоков» новая мирная инициатива Путина в энергетической сфере прозвучала очень неожиданно. Сколько в ней политики, а сколько — экономики? Что это за сигнал и кому он адресован? «Эксперт» решил обсудить тему со специалистом, заведующим лабораторией прогнозирования топливно-энергетического комплекса Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Валерием Семикашевым.
Как вы в принципе относитесь к идее создания газового хаба в Турции для нужд Европы? Это политический реверанс в сторону Турции или потенциально жизнеспособный экономически проект? В чем конкретно заключаются интересы России, Турции и ЕС в создании перспективного хаба?
— В этом предложении пока больше политики. Это приглашение к переговорам, причем не только Турции, но и Европе.
Интерес Турции — инвестиции, более дешевый газ для собственных нужд, ценовой арбитраж. Интерес России — поддержать газовый экспорт и, следовательно, добычу газа. Интерес Европы — с разумными издержками восстановить трещащий по швам газовый баланс.
— Одна из двух веток действующего «Турецкого потока» поставляет российский газ в Европу. Путин оценил текущую фактическую мощность этого маршрута в 14 миллиардов кубометров в год и указал на возможность значительно увеличить объемы. О каких объемах транзита должна идти речь, чтобы можно было говорить о полноценном газовом хабе в Турции?
— Нынешних объемов точно недостаточно, хотя предпосылки к формированию хаба именно в Турции есть, ведь туда поступает и частично уходит транзитом в Европу не только российский газ, но и азербайджанский. О хабе можно говорить с объемами в 50–70 миллиардов кубометров.
— При обсуждении проекта трансчерноморской газовой магистрали «Южный поток» десять лет назад идея создания на границе Турции и ЕС газового хаба уже обсуждалась. Почему проект «не взлетел» тогда и как изменились возможности и риски реализации проекта турецкого хаба сегодня?
— Тогда не сложился баланс интересов. К тому же для нас южный маршрут дороже, чем путь в Европу через Балтику: путь длиннее, транзитных стран больше. Оценить перспективы и риски проекта сейчас затруднительно: слишком много неопределенностей.
— Какие ресурсные источники стоило бы рассмотреть для хаба? Достаточно ли будет этих объемов, чтобы говорить о возможности появления самостоятельного котировального центра газа, возможно в валютах, отличных от доллара и евро?
— Помимо уже осуществляемых в Турцию поставок российского, азербайджанского и иранского газа, наверное, стоит рассмотреть сценарий поставок на турецкий хаб туркменского газа. Причем не обязательно, чтобы он поступал напрямую по трубопроводам: возможны своповые операции.
Без иранского газа идея турецкого хаба вряд ли имеет смысл. Хотя вступление в проект Ирана с реэкспортом его газа в Европу не очень благоприятно для России, так как будет играть в сторону снижения цен. Полезно было бы рассматривать в качестве ресурсной базы хаба также сжиженный природный газ, который Турция активно импортирует.
Новый центр ценообразования на перспективном турецком хабе возможен. Чем больше там будет продавцов и покупателей газа, тем представительнее и ликвиднее станет эта площадка. Отход от доллара и евро при взаиморасчетах за газ возможен, если объемы взаимной торговли другими товарами и услугами между странами — участницами проекта будут достаточно велики.
— Значительные глубины Черного моря в сравнении с Балтийским (более двух километров против ста метров и менее) обусловливают бóльшую безопасность эксплуатации трансчерноморских газопроводов, но и более высокую сложность и стоимость строительства. Способна ли России обеспечить строительство подводной части нового трубопровода либо потребуется кооперация с компетентными партнерами? Кого и на каких условиях Россия могла бы пригласить войти в консорциум по сооружению транспортной инфраструктуры хаба?
— Россия не обладает такими технологиями и самостоятельно не сможет построить эти трубопроводы. Кроме того, инвестиционный цикл — это два-три года минимум.
Условия для международных проектов в текущих условиях — доля России в затратах не более 50 процентов. При контрольном пакете в управлении.
Консорциум по организации хаба в экономической логике мог бы состоять из всех производителей (Российской Федерации, Ирана, Азербайджана, Туркменистана, Казахстана, а также Израиля и Кипра, если там готовы разрабатывать под экспорт свои недавно найденные месторождения), а также Турции как хаба и всех транзитных стран. Однако я не верю в такой формат.
Другой вариант — допуск российского газа в TANAP-TAP (газопроводная система из Азербайджана в Турцию и Грецию и далее в Италию мощностью 16 миллиардов кубометров в год. — «Эксперт») с расширением его возможностей и одновременный допуск азербайджанского и туркменского газа в газотранспортную систему России с возможностью своповых поставок в ЕС.
Однако для практической реализации столь грандиозных замыслов нужна политическая воля всех участников — не только России и Турции, но прежде всего Европы.
