У нашей страны есть основа для эффективного сотрудничества с другими центрами силы
Тектонические сдвиги, наблюдаемые в мировой экономике в последние несколько лет, все отчетливее свидетельствуют о смене модели развития мировой экономики и торговли. Мы вновь слышим о восстановлении уровня тарифных барьеров в торговле. Многие воспринимают заявления администрации президента Трампа как действия, вносящие сумбур в мировую экономику. Однако, скорее всего, это не так.
США начинают активно реагировать на формирование тренда на многополярность не только в политике, но и в экономике. Одна из наиболее крупных стран выстраивает систему мер поддержки экономики в условиях нарастания конкуренции и формирования новых центров силы. В этих условиях Россия должна оперативно и адекватно реагировать на происходящее и максимально эффективно встраиваться в новую конфигурацию мировой экономики. Это важно еще и потому, что без позитивного долгосрочного вклада внешней торговли в формирование ВВП будет крайне сложно обеспечить необходимый динамизм развитию нашей страны.
Эволюция мировой экономики в последние более чем 30 лет была связана с реализацией модели глобализации. Ее суть состояла в опережающем росте торговли над динамикой мирового ВВП за счет постепенного переноса производств из развитых стран в развивающиеся. Инициировали этот процесс крупнейшие транснациональные корпорации, которые таким образом могли формировать дополнительный объем технологической ренты за счет использования дешевых ресурсов развивающихся стран. С одной стороны, такой механизм позволял обеспечивать для развитых стран необходимый приток доходов, а с другой – стал мощным источником повышения уровня экономического развития для крупнейших развивающихся стран. Да, за такой механизм развития развивающиеся страны платили частью своего политического и технологического суверенитета, но это было оправдано тем рывком, который был осуществлен за относительно короткий промежуток времени в этих странах.
То, что происходило в структуре мировой экономики в годы после распада СССР, можно назвать интеграцией нового типа. Она, как правило, не имела формальных институтов, но предполагала тесное сотрудничество стран в торгово-финансовой сфере и сопровождалась активным трансфертом технологий. Наиболее ярко такое сотрудничество развивалось по линии США – Китай, постепенно делая страны все более и более зависимыми друг от друга. Эта модель интеграции оказалась более экономически успешной, чем формальные интеграционные объединения, которые были сильно зависимыми от формальных процедур и бюрократии.
Казалось бы, происходил эффективный обмен активами между развитыми и развивающимися странами, когда первые получали свою долю геополитической и технологической ренты, а вторые обеспечивали рост уровня и качества жизни населения, научно-технологическое развитие. Однако вся эта схема эффективно работала до тех пор, пока в ней не назрели фундаментальные ограничения, из-за которых она стала быстро терять потенциал дальнейшего роста. Определенным рубежом стал кризис 2008–2009 гг., после которого темпы роста мировой торговли перешли в стадию стагнации. Эта тенденция сохранилась и даже обострилась после эпидемии COVID-19, а также начала СВО.
Фундаментальные противоречия между интересами крупнейших экономик мира состоят в том, что результатом длительного процесса глобализации стал рост экономической мощи крупнейших развивающихся стран. Сейчас в пятерке крупнейших экономик мира, измеренных по паритету покупательной способности, осталось всего две развитые страны (США и Япония). Через пять лет останется лишь одна (США). Это наиболее красноречиво говорит о том, что однополярной модели мирового экономического развития больше не существует. По объему экономики крупные развивающиеся державы могут и должны претендовать на участие в принятии решений глобального характера.
Рост экономической мощи развивающихся стран неизбежно входит в достаточно жесткий конфликт с интересами развитых стран и западных транснациональных корпораций. Задачи восстановления политического, экономического и технологического суверенитета подталкивают крупные развивающиеся страны к большей независимости от Запада. Создаются условия для регионализации мировой экономики с формированием нескольких дополнительных полюсов силы, одним из которых будет выступать Китай, а другой может образоваться с участием стран Глобального Юга.
Для развитых стран следование модели традиционной глобализации тоже носит тупиковый характер. Главная проблема, с которой столкнулись они, – это вымывание из экономики рабочих мест со средним уровнем доходов. Это значит, что традиционная опора западной модели развития на средний класс становится все менее устойчивой. Кроме того, как оказалось, снижение доли реального сектора начинает негативно влиять и на параметры национальной безопасности.
Все сказанное выше означает, что мировая экономика втягивается в длительный период изменения системы глобальных кооперационных связей, которые затронут не только сферу производства и финансов, но и сами принципы международных экономических отношений и систему поддерживающих их институтов.
Россия не может пока в силу параметров экономической мощи претендовать на формирование собственного центра экономической силы. Однако наличие потенциала в производственной и научно-технической сферах и само географическое положение нашей страны позволяют формировать в меняющемся мире независимую повестку, ориентированную на долгосрочные национальные цели развития. Без участия России невозможно решение глобальных задач в области обеспечения мировой экономики энергией, сырьем, продовольствием.
В рамках новой конфигурации мировой экономики евразийский континент становится своеобразным перекрестком для международной кооперации. Близость Китая и стран Глобального Юга позволяет встраиваться в новую структуру цепочек добавленной стоимости с использованием возможностей не только России, но и интеграционных объединений на постсоветском пространстве. В связи с этим могут быть существенно расширены возможности ЕАЭС.
Одной из ключевых проблем развивающихся стран является их технологическая зависимость. Речь идет не только о производстве, но и о финансах и ряде других направлений, без которых обеспечение полноценного суверенитета не может быть возможным. Сейчас на долю развитых стран приходится примерно 75% от совокупных затрат на исследования и разработки. Они контролируют всю систему финансового резервирования. В значительной степени доминируют в разработках цифровых и биотехнологий. Преодоление этого отставания возможно только в условиях кооперации между странами, и Россия, имеющая определенные заделы в этих областях, должна ориентировать свой научно-технологический комплекс на международное сотрудничество.
Регионализация мировой экономики в той или иной степени будет формировать спрос нейтральных стран на альтернативные решения в области безопасности и технологий управления производством. Для России наличие таких технологий может быть важным направлением участия в новом формате международных экономических отношений.
Однако, сколь бы серьезными ни были текущие геополитические изменения, существуют глобальные задачи развития, которые все равно придется решать совместными усилиями ведущих стран. В этом смысле текущую регионализацию мировой экономики следует рассматривать как эволюционную стадию глобализации, которая неизбежно сформирует запрос на переформатирование механизмов глобального сотрудничества. Поэтому сотрудничество между центрами силы должно быть устроено на новых принципах разделения возможностей и ответственности. В этом процессе у России может быть самостоятельная и важная роль. Об этом необходимо думать уже сейчас.
