Российская газета – Федеральный выпуск №7860 (102) от 14.05.2019
Как национальные проекты повлияют на динамику российской экономики
Способны ли национальные проекты ускорить рост российской экономики? Дадут они плюс или минус?
Сергей Бодрунов, президент Вольного экономического общества России: На мой взгляд, конечно, нацпроекты, если будут реализованы в том виде, в каком они изначально проектировались, дадут прибавку. Всякая концентрация усилий на разумных направлениях развития всегда приводит к повышению возможностей роста. Национальный проект как институт экономики и ориентирован на то, чтобы сконцентрировать наши интеллектуальные, финансовые и инвестиционные ресурсы, инфраструктурные ресурсы на решении крупных задач, которые и выделены в качестве главных. Практически каждый из нацпроектов направлен на то, чтобы в своей области дать существенный суммарный рост. Другое дело, какой именно это будет рост и насколько будет эффективно решение, мы пока не можем точно спрогнозировать.
У нашей экономики есть цели, которые и не должны решаться при помощи нацпроектов, – другого масштаба. Они могут быть сформулированы на стратегическую перспективу с расчетами, что мы будем иметь через год, через 3, через 5, 10, 15, 20 лет. Сегодня уже существует определенный инструментарий для того, чтобы такие планы сформулировать и начинать их реализовывать. Для этого есть закон о стратегическом планировании, есть много других инструментов, например то же Послание президента Федеральному Собранию, майский указ и т.д. Эти документы в совокупности формируют законодательный фундамент, прокладывают линию для того, чтобы реализовывать самые главные, крупные, стратегические задачи.
А нацпроекты – не скажу, что это подзадачи, но это фокусирование стратегии на конкретных направлениях ее реализации. И здесь может быть позитивный эффект.
Виктор Ивантер, действительный член Сената ВЭО России, научный руководитель Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, академик РАН: Если вы заметили, то в числе нацпроектов нет проекта, который бы ставил целью экономический рост. Почему? Мне кажется, что это разумно. Я все время говорил, что не было такого случая, чтобы около Белого дома или около региональных зданий ходили люди с плакатами “Даешь рост валового внутреннего продукта!” или рост регионального внутреннего продукта. Людям нужны вещи конкретные. Национальные проекты – это же не просто технический способ мобилизации людей на некие результаты. Они говорят о том, что конкретно должно быть сделано на том или ином направлении. В данном случае это демография, здравоохранение, образование и т.д. В этом смысле понятно, что каждый проект имеет в виду. Потому что рост ВВП – это общий рост доходов, а доходы вырастут не у меня, а у соседа, а дорога – она для всех, здравоохранение – оно для всех. В этом смысле, мне кажется, все правильно сформулировано, и главное, чтобы это было выполнено.
За год ни одной “дорожной карты” по реализации майских указов нет. Госпрограммы, принятые до и после указов, напрямую с ними не связаны
А вот тут уже есть проблемы. На встрече президента с Советом законодателей выясняется, что все хорошо и проекты хорошие, но денег не довели. Начинается, что эти не довели до этих, а эти до тех. Деньги есть, что значит, не довели? Это значит, что бумажки не подписали. Из-за этого мы теряем время. А известно, что время это деньги. Сформулировали – делайте. А если будете затягивать, то понятно, что 7 лет нацпроекта – это 14 полугодий, значит, одну четырнадцатую мы уже потеряли.
Будет ли обеспечен рост инвестиций от реализации национальных проектов? Много проектов предполагают софинансирование, в том числе со стороны частного капитала. Но насколько частный капитал готов участвовать в этом? Какие условия государство должно создать частному бизнесу?
Виктор Ивантер: Все это будет полезно в том случае, если это будет как спусковой крючок для экономики. Вообще, конечно, для простого человека 24 триллиона, выделенные на нацпроекты, – большие деньги. Но давайте по-другому считать. ВВП – сумма дохода за 7 лет – это минимум 750 триллионов. А мы за 7 лет собираемся вложить в проекты 24 триллиона, то есть 3 процента от совокупного ВВП.
Но я бы сказал следующее: если они послужат спусковым крючком для всех остальных, то дело пойдет. Как пусковой импульс национальные проекты – это замечательная вещь. Поэтому рассуждать о том, что вот мы потратим эти 24 триллиона за 7 лет, а получим столько-то – не верно. Только как импульс к реальному росту, движению российского бизнеса.
Какие видятся риски на пути реализации национальных проектов? К примеру, в конце марта в Счетной палате указывали на проблему с освоением бюджетных средств, предусмотренных на реализацию нацпроектов.
Сергей Калашников, член Президиума ВЭО России, первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации Федерального Собрания РФ по экономической политике: Майские указы, намечая очень важные направления, куда надо двигаться, в общем-то, ничего не говорят о том, как двигаться. То есть, конечно, хорошо, чтобы все были богатыми и здоровыми. Но вопрос: что нужно делать конкретно? Предполагается, что комплекс мер будет прописан в программах правительства, в определенных “дорожных картах”. Прошел год. За год ни одной “дорожной карты” по реализации майских указов нет. Те государственные программы, которые приняты до указов, после указов, они никаким образом напрямую с задачами не корреспондируются. То есть в этом направлении они двигаются, но они не дают ответа на самое главное: какими ресурсами, в какие сроки, и т.д.
Каждый из нацпроектов направлен на то, чтобы в своей области дать существенный суммарный рост. Другое дело, какой именно это будет рост
И еще один очень печальный, на мой взгляд, момент. Мы не провели работу над ошибками по поводу майских указов 2012 года. И хотя по некоторым из них формально отчитались, что якобы они выполнены, например вызвавший протест населения отчет о том, что решена проблема повышения заработной платы бюджетникам в 1,5-2 раза. Но народ же видит, что такого нет. В лучшем случае это произошло за счет сокращения учреждений, которое привело к снижению доступности образования и здравоохранения.
О многих планах, например о создании 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест, что действительно было реально достижимо и что толкнуло бы страну очень мощно вперед, вообще забыли, как будто этого указа и не было. По сути дела, мы вступили в реализацию майского указа 2018 года с теми же родовыми травмами, которые были и там.
Как вы оцениваете эффективность национального проекта “Образование”? Его выполнение приблизит к реализации целей, поставленных в майском указе президента? Счетная палата полагает, что выделяемых на образование средств недостаточно для прорыва, в частности для подготовки абсолютно нового поколения специалистов, работающих в условиях инновационной экономики.
Михаил Эскиндаров, вице-президент ВЭО России, ректор Финансового университета при правительстве РФ: Действительно, применительно к высшему образованию много внимания уделяется повышению конкурентоспособности вузов и гораздо меньше – качеству подготовки специалистов, системе максимально эффективного использования выпускников в интересах развития государства. И одной системы мониторинга трудоустройства здесь явно будет недостаточно.
Кроме того, нелишне поставить вопрос о том, что подготовка компетентных специалистов должна сочетаться с просветительской функцией высшего образования с тем, чтобы из вузов выходили всесторонне образованные и социально активные граждане, способные к самостоятельному гражданскому мышлению.
Что мы можем сказать о нацпроекте “Наука”?
Михаил Эскиндаров: Применительно к паспорту национального проекта “Наука” можно говорить о том, что важным направлением является восстановление в Российском государстве и обществе позиций Академии наук, развитие потенциала академических институтов. С другой стороны, при всей очевидности и важности сделанного акцента на точные и естественные науки недостаточное внимание развитию общественных наук чревато серьезными неприятностями, о чем мы все хорошо знаем из истории нашей страны. И таких дополнений можно сделать много и по уже названным мною, и по другим национальным проектам. Следовательно, можно с большой долей вероятности предположить, что подобные коррективы в содержательной части проектов непременно будут. Вопрос лишь в том, чтобы необходимые изменения были внесены уже в самом начале пути.
Виктор Ивантер: Я хочу сказать, что нужно довести уровень финансирования науки до того норматива, который был. Когда бизнес будет поддерживать технологии? Только тогда, когда он будет что-то производить. А когда он будет что-то производить, то уже те технологии потребуют фундаментальных исследований. Поэтому власть обязательно должна вложиться в науку. И, как ни странно, именно сегодня, когда, казалось бы, нет явной необходимости поддерживать эти структуры, они должны быть готовы. В момент, когда начнется экономический рост, бизнес придет и потребуется наука. Нынешний разрыв не бизнес устроил и не наука. Власть должна на время этого разрыва поддержать науку, чтобы были готовые заделы, которые могут быть использованы.
Сергей Калашников: На мой взгляд, это очень свежая мысль. По сути дела, мы говорим о том, что государство должно взять на себя обустройство инфраструктуры науки, чтобы восстановить то, что разрушено и без чего действительно ни прикладная, ни академическая наука не может быть. И это, может быть, важнее, чем строительство дорог, которые, скорее всего, завтра будут заменены какими-то новыми технологическими решениями.
Ключевой вопрос
Президент поставил главные цели российской экономики: высокотехнологическая индустриализация, выход на 5-е место, в том числе и в топе самых технологически развитых стран. Реально ли для нас поменять структуру экономики в этом направлении? Не слишком ли многое упущено?
Сергей Бодрунов: Да, мы должны догнать технологических лидеров и по отдельным направлениям стать лидерами безусловными. Далеко не все страны занимаются всеми 2 тысячами технологий. Те же США являются лидерами, подчеркиваю, в 50 направлениях. Китай тоже. Действительно, они занимаются многим в силу размера экономики. Но если ты хочешь иметь лидирующие позиции в чем-то, ты должен иметь из 10 главных направлений хотя бы три или два рычага, которые позволяют тебе быть лидером. Вот эти рычаги мы не должны упустить. У нас есть технологии, которые уже сейчас опережают свое время. И это очень важно, потому что даже если в одном направлении вы имеете лидерство, у вас есть возможность подтянуть другие направления под это. Например, технология сверхзвуковых перемещений сразу влечет за собой изменения в десятках других научно-технических направлениях. Поэтому мой ответ на вопрос, может ли у нас быть такая экономика, – да, может быть, но только при одном условии: если мы все новые ресурсные решения будем направлять на технологии, на производство, в индустриальный сектор. Если мы будем создавать под это дело реальный запрос государства и реальную поддержку государства там, где есть мировой запрос, будем помогать бизнесу, инвестировать в эти направления.
