Этот видео входит в серию выступлений с LIV сессии российско-французского семинара “Финансирование восстановления экономического роста в России и Европе“.
Презентация
Стенограмма выступления
Российская экономика: ловушка низких темпов роста.
Немного предыстории этого выступления. В последнее время мне казалось, что путы ограничений экономического развития России всё время нарастают. Когда я общался с представителями власти, ЦБ, мне всегда казалось, что они – люди не злонамеренные, искренне действуют так, как действуют. Поезд едет по этим рельсам. Беда в том, что рельсы ведут в тупик. Сформировался образ ловушки, мышеловки. Я уже начал делать эту презентацию, когда вспомнил, что год-два назад специалисты OECD выпускали доклад с похожим названием. Но их практически ничто не связывает, кроме названия.
Реальность состоит в том, что российская экономика в течение 8 лет находится в ситуации стагнации. С 2008 г. российская экономика выросла всего на 4%. У нас есть целый ряд экспертов, которые говорят: важно расти не быстро, а качественно. Но например, по определению более качественная экономика, чем Россия, – США – выросла более, чем на 40% за этот период. Экономика Китая удвоилась. А мировая экономика выросла на 25%.
Чтобы за 10 лет вернуть свою долю в мировой экономике, нам нужно расти не менее, чем на 5% в год. Как говорили классики, перед нашей экономикой стоит сверхзадача. Я верю, что российская экономика может расти и на 5, и на 7% в год. Но расти 10 лет средним темпом 5% – это тяжёлая задача.
В конечном счёте, цифры ВВП «на хлеб не намажешь». Но за этот период на 12% сократились реальные доходы населения, а ВВП на душу населения в номинальных долларах снизился до 10 000. Фактически, при таких цифрах мы теряем конкурентоспособность, в том числе на рынке рабочей силы.
Если так будет продолжаться и российская экономика ближайшие 20 лет будет расти темпов 1,7%, то к 2015 году наш ВВП увеличится на 37%, а отставание от США по подушевому ВВП по ППС практически не изменится. В 2035 г. мы будем иметь те же самые 37%, что и в 2013-м.
Наши последние оценки того, что может происходить с оборонным бюджетом России, показывают, что в этом случае произойдёт отставание, как количественное, так и качественное, не только от США и Китая, но и от других ведущих стран. Иначе говоря, наша страна потеряет возможность защищать весь комплекс национальных интересов, который у неё сложился.
Почему так происходит? Наша позиция в том, что виновата чрезмерная облегчённость структуры российской экономики. В чём это выражается? С одной стороны, мы имеем самую большую долю импорта в текущем потреблении среди всех ведущих стран. Понятно, что мы нуждаемся в импорте, но мы импортируем и то, что должны производить самостоятельно. Облегчённая структура экономики приводит к тому, что у нас чрезмерная доля низкооплачиваемых рабочих мест. Посмотрите: 26% российских граждан работают на низкоквалифицированных рабочих местах. И получают соответственно низкие зарплаты, что негативно отражается на всей системе.
Как это произошло? Вот график, охватывающий период с 1980 года. Развитый СССР, его распад и трансформация.
Одна кривая растёт – это эффективность использования первичных ресурсов. Для производства каждой дополнительной единицы ВВП в этот период требовалось всё меньше первичных ресурсов, экономика становилась более эффективной. На текущий момент эта эффективность на 77% выше, чем в 1980 году. А нижняя, красная кривая – кривая связности экономики. Если говорить просто – она показывает систему межотраслевых связей, цепочек создания добавленной стоимости, которая есть в экономике. За этот рост эффективности мы заплатили упрощением экономики, её примитивизацией.
Этого было достаточно для того, чтобы восстановить объём ВВП до позднесоветского периода, но этого недостаточно, чтобы устойчиво расти дальше.
А теперь описание ловушки. Первое – экономика начинает расти. Что происходит в этом случае? Как учил Виктор Викторович – рост ВВП – это рост доходов. По мере того, как растут доходы, повышаются требования к качеству продукции. К сожалению, технологический уровень и сложность межотраслевых связей не позволяют этот спрос удовлетворить. Естественным ответом является рост импорта. Пока нам хватает доходов – это не проблема. Но как только темпы роста доходов начинают снижаться, мы имеем проблемы с платёжным балансом (через торговый). Естественным ответом на это является девальвация рубля и снижение импорта. Как только это происходит, мы опять начинаем расти. До тех пор, пока рост импорта не потребует очередной девальвации. Мы уже два раза прошли по этому кругу (даже три). И нет никакой уверенности, что не пройдём 4-й, 5-й, 6-й. Но из этой ловушки хочется вырваться.
Есть два пути. Первый – быстрое наращивание экспорта. Второй – усложнение экономики. Второй – более затратный, требует больших инвестиций. Не факт, что может быть реализован в краткосрочной перспективе.
Чтобы понять масштаб проблемы, покажу прогнозный график. Если вообразить возможное увеличение спроса со стороны мировой экономики за счёт её роста, то наша оценка российского экспорта в 2030 году – примерно 800 млрд. долл. Чтобы расти темпом чуть больше 3,5%, необходимый объём дополнительного экспорта должен быть 200-300 млрд. долл. Возникает вопрос: где их взять?
Здесь есть пока единственный вариант – российская экономика вынуждена будет ещё раз пройти фазу роста за счёт сырьевого комплекса. Проблема в том, что в кратко- и среднесрочной перспективе практически не существует вариантов, при которых мы не увеличили бы доходы от сырьевого комплекса.
При этом нужно понимать, что даже если эти доходы появятся, многое будет зависеть от экономической политики. В принципе, если будут дополнительные доходы от сырьевого экпорта – можно будет вести инерционную политику, их будет достаточно, чтобы жить так, как мы живём. Тех зверей, которые сидят в клетках, тоже кормят! В случае инерционной политики энергетический сектор будет ресурсом для бюджетных расходов. В этом случае мы получаем главный риск – долгосрочной неконкурентоспособности российской экономики. Самое главное состоит в том, что та макроэкономическая стабилизация, которую ставят себе в заслугу правительственные чиновники, по-видимому, невозможна в долгосрочной перспективе. Ну, а в случае, если придерживаться активной экономической политики, тогда, конечно, энергетический сектор – основной источник инвестиционной активности. Это не только финансовый источник, но и институциональный тоже. Конечно, в этом случае тоже есть риски. Это риски неэффективного использования финансовых ресурсов, которые будут приходить в инвестиционный сектор.
Произошла интересная метаморфоза. Во всех обсуждениях экономической политики, в которых мы участвовали последние 2 года, вопрос влияния энергетического сектора на экономическую динамику практически не обсуждался. В лучшем случае говорилось, что мы должны снижать вклад энергетического сектора в экономическую динамику. На мой взгляд, это была существенная ошибка. Ограничения, которыми мы обложили себя со всех сторон, критически сузили возможность манёвра.
Теперь про позитив.
Позитив связан с тем, что все мы – люди. А значит, хотим жить. И по возможности – не плохо. Как показывает анализ экономической динамики последнего года, государство, которое мы так критикуем, в рамках той самой латентной экономической политики, про которую упоминал Виктор Викторович (а сформулировал Ксенофонтов), декларируя жёсткую бюджетную политику и показывая цифры снижения реальных расходов бюджета, фактически в реальном выражении госрасходы нарастило. То есть, и в инвестициях, и в потреблении домохозяйств был значительный вклад госбюджета.
Население хочет жить лучше – и оно тратило деньги. Несмотря на то, что мы видели спад реальных располагаемых доходов населения, потребление домохозяйств выросло больше, чем на 3%.
Следующий важный позитивный момент: производственные мощности в прошлом годы выросли на 3%, по нашим оценкам. Инвестиции снижаются, а вводы мощностей растут. Кто бы что ни говорил, потенциал экономического роста увеличивается.
Последнее. Быстрее, чем все мы ожидали, рос экспорт. В общем, позитив есть. Но надо всё-таки найти стрелку и перевести поезд на другие пути.
Заключение.
Главная проблема российской экономики, на наш взгляд – мы свалились в период низких темпов экономического роста, не перестроив структуру экономики. Постоянное изменение структуры – один из факторов экономического роста и увеличения доходов. Если структурных изменений нет, то наша экономика сразу теряет устойчивость.
В текущих условиях политика макростабилизации является неэффективной. Потому что благородные действия по макроэкономической стабилизации всё больше уменьшают потенциал экономического роста. Хотелось бы, чтобы не до нуля.
Жёсткий аргумент, который нужно обосновывать. Риск инерционной экономической политики сейчас намного выше, чем риск активной политики. Если мы продолжаем инерцию – мы однозначно проигрываем. Потому что каждый год с низкими темпами уменьшает долгосрочный потенциал экономического развития.
Что касается импорта. Все наши попытки импортозамещения оказались малоэффективными. Чтобы менять структуру экономики, нужен импорт. Тогда можно изменить технологическую структуру экономики. Но для того, чтобы профинансировать этот импорт, нужно иметь доходы. На первой стадии это будут доходы от экспорта. Прежде всего, сырьевого.
Ивантер В.В.
Александр Александрович говорит, что у нас нет успехов в импортозамещении. Не могу не высказаться по поводу сыра. Конечно, сейчас в отечественных магазинах нет ни Рокфора, ни Камамбера французских. Но первоначально была попытка заменить эти сыры Аргентиной, Чили, и т.д. Поскольку Швейцария вела себя вполне корректно, не увеличивая объёмы экспорта этого сыра в Россию. Но объединённые усилия российского и французского (и итальянского) бизнеса создали российские аналоги и камамбера, и бри, и рокфора. Не берусь утверждать, что они соответствуют французским аналогам. Это нереально. Как нереально воспроизвести французское шампанское. Но игристое Абрау-Дюрсо для потребителя – довольно высокого качества. И сейчас действительно российские магазины располагают наборами этих сыров с французскими названиями, российского производства, очень высокого качества. Есть экстремисты, которые утверждают, что они почти достигли французского качества.
Конечно, наибольшие успехи импортозамещения – в оборонном секторе. В электронике, которая, казалось бы, должна была погибнуть. Но в целом пока что нам не удалось преодолеть импортозависимость. С другой стороны, понимаете ли, в чём дело. У нас был большой опыт автаркии. Когда мы почти всё хотели производить сами. В некоторых условиях- жертвуя качеством, заменяя качеством количество. Хочу привести один пример: у нас были ЭВМ, которые пользовались нами в гражданских и военных целях. У них был очень низкий уровень надёжности. Они с успехом использовались в такой чувствительной сфере, как космос. Это делалось довольно просто: если известная машина Минск-22 имела 25%-ную надёжность, то запараллелив 4 машины, вы получали 100%.
Был ещё один странный результат в этой области. В пример Садовничий приводит обычно вот что. Он говорит: понимаете ли, безусловно, большие успехи в области разного типа новаций, но самая мощная вычислительная машина – это человеческий мозг. И он всё равно требует 9 месяцев. Быстрее не получится. Он говорит о том, что есть конкуренция между техникой и качеством математика. Был известный математик – г-н Кранрод. Он сделал первую российскую вычислительную систему, игравшую в шахматы. И была первая шахматная игра между СССР и США. Дело в том, что математик Монтгомери, который играл в Штатах, у него была машина, которая делала миллион операций в секунду. А Кранрод играл на двух двадцатках по 20000 – ламповых. Газета Известия начала публиковать первые ходы двух программ. После чего публикация партии прекратилась. Соответствующий отдел ЦК запретил публиковать, потому что чисто автоматически медленная машина должна была проиграть. Но Кранрод выиграл эту партию. Просто дело в том, что команда математиков, которая играла у Кранрода, была существенно более качественная, чем та, которая играла в Штатах.
Есть опасность всегда. Когда говорят о новых технологиях – они конечно, создают определенные проблемы. В смысле диверсификации самого движения. И снижения качества участников этого производства. В этом смысле я хотел сказать, что сейчас у нас скоро будет – 28 числа – заседание секции, посвящённое последнему выпуску межотраслевого баланса. В этом смысле, мне кажется, это очень важный результат у нас. Это связано с тем, что сказал Широв: если вы структуру меняете, вы двигаетесь быстрее. Чтобы менять структуру – надо что-то про неё знать. Та числовая модель в виде межотраслевой, которая представлена сейчас нашими статистиками, это замечательная база, чтобы построить элементарное представление, куда и что менять в экономике. Элементы структуры можем менять двумя способами. Либо – как разрыв отношений с Украиной и мы остаёмся без определённых типов двигателей для вертолётов и фрегатов. И тогда мы предпринимаем усилия в изменении структуры и решаем эту проблему. Либо это эмоциональное восприятие какого-то начальника. Где-то он что-то увидел, ему понравилось. Один министр хочет производить махровые полотенца, а другой – льняные. Проблема в том, что либо мы будем иметь внятное представление, в какую сторону двигаться, и тогда оптимизм Широва будет реализован, либо он в очередной раз нам расскажет, что возможности были…
