Это видео входит в серию выступлений с LVI сессии российско-французского семинара “Финансово-экономическая динамика в России и Европе“.
Презентация
Cтенограмма выступления
Говтвань
Тема – тенденции развития банковской системы.
Любая экономическая аналитика связана с интерпретацией фактов. Вчера мы достаточно много времени уделили интерпретации изменения темпов роста нашего ВВП в пределах 0,3%.
Интерпретация – всегда вопрос творческий.
В начале 1994 года Институт экономики выпустил книжку, её Абалкин подарил ЮВ и ВВ. Они срочно позвали меня и сказали – тут ребята ТАКОЕ обнаружили! А ты не видишь!
Книжка была о том, что по итогам 1993 или 1992 года они обнаружили, что в России возросла доля долгосрочных ссуд. А дальше пошла раскрутка – мы начали инвестировать, уже были расчёты, с каким лагом это вызовет рост. Я, честно говоря, в 1993-1994 г. не смотрел показатель долгосрочных кредитов, это были технические цифры. Пошёл разбираться. Там была начальником отдела статистики департамента исследований замечательная женщина, Севрук, которая знала всё, что там в балансах. Нашли, что ни один регион этого не показал. В конце концов нашли, что это Внешэкономбанк, который находился на ликвидации. В конце концов она кому-то позвонила, начали выяснять, и оказалось… что банк с отозванной лицензией, у которого по активу – сомнительные долги, а пассивы он не может отдать – нечем. В конце концов, по активу нашли краткосрочную просроченную задолженность, которая висит 5 лет. Перенесли её в просроченную долгосрочную задолженность. В итоге, доля долгосрочных ссуд по стране возросла.
Это никак не продуцировало инвестиции, рост, и т.д.
Недавно была опубликована балансовая отчётность по банковской системе на 1 января 2019 года. В принципе, если посмотреть на эти цифры – там благостная картинка. Но есть вопросы по интерпретации целого ряда показателей.
Посмотрим на ликвидность банковской системы. На этом графике показан 2019 год, есть определённое снижение ликвидности, но при этом значительное снижение волатильности. Ликвидности меньше, но она более стабильна. А с учётом того, что в 2017-2018 году был вообще жуткий перебор с засовыванием рублей в российскую банковскую систему. Если продлим от 2016 года, то и 2019-й вполне нормальный получается. Правда, и 2019-й только по январю показан.
Вот более подробная информация по движению банковской ликвидности. Верхняя кривая – действия Минфина. Сан Саныч говорил,что у нас главный эмиссионер – Минфин сейчас. Синяя кривая – это ЦБ. Сальдо операций нарастающим итогом по дням, начиная с 2011 года. Почти прямые линии – валютные интервенции ЦБ и ФОР – они сейчас роли не играют.
Здесь сочетание нескольких факторов. Во-первых, в операциях Минфина есть покупка Минфином валюты. За 2018-й год Минфин купил валюты на 2100 млрд руб.
То, что Минфин стал изымать деньги из экономики, это стало следствием того, что в условиях ужесточения санкционной риторики создалось избыточное напряжение на валютном рынке и было принято решение о том, что Минфин прекращает покупку валюты на рынке и покупает её напрямую у ЦБ. Правда, в определённой мере действует и та группа факторов, о которой говорил вчера Игорь Буданов, когда говорил про металлургов. Вексельберг и другие действительно заводили деньги в Россию. Но эта прокачка была ближе к началу 2018 года. Потом они нашли новые места для того, где держать эти деньги, и уже во втором квартале они начали быстро отсюда уходить.
Тем не менее, ситуация с ликвидностью у нас нормальная. Хуже с валютной ликвидностью. По балансам банков это соотношение ликвидных валютных активов в банках по отношению к их обязательствам в валюте. Мы видим, что с середины 2016 года ситуация не ухудшается. Но здесь надо обратить внимание на то, что валютные обязательства банков – они стали гораздо более короткими, более ликвидными.
Достаточно важные показатели по капиталу банков. Мы уже говорили на семинаре, что у нас качество кредитов сильно отражается на банках, на кредитах… Ситуация не улучшается, во всяком случае, значимого улучшения нет. Сейчас там порядка 45% банковского капитала отвлечено в резервы по кредиту. Мы, конечно, ушли от максимума в 46%…
Другая характеристика – те же самые резервы. Уровень резервов отражает качество ссуд. Правда, качество ссуд по методике ЦБ. Есть методика, где ЦБ делит ссуды по категориям. Есть 5 категорий. Первая – стандартные ссуды, последняя – безнадёжные ссуды. Понятно, что уровень резервов определяет качество ссуд. Если, конечно, ЦБ правильно указал критерии категорий и банки строго следуют его инструкциям.
Мы видим – говорили о падении резервов в своё время – это было падение, связанное с тем, что Роснефть отдала деньги в бюджет, а бюджет расплатился с оборонными предприятиями, которые расплатились по кредитам. Мы говорили, что всё вернётся обратно –так и произошло.
Такой показатель, который позволяет перейти к кредитно-депозитной деятельности банков – соотношение кредитов к депозитам. Вообще говоря, в макроэкономике каждый кредит создаёт депозит. Есть, правда, другие способы создания денег у экономики. Они могут поступить из бюджета, прийти из валюты, и есть утечки с депозитов, которые могут сокращать флоут. Вот это соотношение показывает роль кредита в формировании денежной массы.
2015-2016 гг., соотношение кредитов к депозитам заметно падало. Кредиты были отнюдь не главным фактором формирования денег в экономике. Кроме того, у нас существуют масштабные утечки. Вроде сейчас ситуация стабилизировалась, что опять можно рассматривать как хороший фактор.
Кредиты в экономику (нефинансовым организациям) и кредиты населению – замечательная картинка, растём! Более того, конец кривой показывает, что растём всё быстрее и быстрее.
Начну с кредитов населения. Дополнение к тому, что Михаил Сергеевич Гусев говорил вчера и сегодня. У нас была – все ощутили это на себе – масштабная рекламная кампания. «Приходите к нам в банк ,мы поможем рефинансировать кредиты других банков». Мне звонили из Сбербанка, ВТБ… из банка «Восточный», из санируемого Азиатско-тихоокеанского. Все хотели рефинансировать задолженность населения, причём по достаточно низким ставкам. Учитывая, что у нас просроченная задолженность по населению за год сократилась на 2% с 7% до 5%, похоже, эти кредиты на рефинансирование были востребованы. Что произошло? Плохие заёмщики «у меня» пропали. Они просто оказались в других банках. Они взяли чуть больше, чем была задолженность, у них остались средства на первые платежи – но смогут ли они платить дальше? Но для банков это отличная ситуация для роста потребительского кредитования. Хоть и формально, но перспективы более чистые.
И по поводу возможности расширения кредитования. Здесь я с Гусевым не совсем соглашусь. Там нет особой возможности расширения. Почему? Лет 10 назад я сравнивал эти показатели. По-моему, я взял Данию. Просто посчитал другой показатель – не долг к ВВП, а грубо оценил стоимость обслуживания у них и у нас. И пронормировал на ВВП. По этому показателю мы оказались очень близки с Данией. У них доля низкоставочной ипотеки – 90% с лишним. И другие процентные ставки. Обслуживать датский долг, огромный, не намного сложнее, чем маленький российский.
Ну и действительно, был 10%-ный рост по кредитам нефинансовым организациям. Можно дать позитивную интерпретацию – например, то, что сокращение бюджетных вливаний заставило банки искать новые ниши и они обратились лицом к экономике… А в этом им помогли деньги Вексельберга и Дерипаски…
Но мне вообще кажется, что во многом этот рост объясняется развитием разного рода схемных операций. У нас огромные банки санируются. Там нужны определённые переброски плохих долгов туда-сюда. У нас вылезли 67 млрд долл. Вывоза. Все схемы вывоза обслуживаются кредитами. Я не знал, как посмотреть – посмотрел, где по банкам наибольший рост. Понятно, что в абсолютных числах впереди Сбербанк, но я ещё взял, посмотрел темпы роста по банкам. Там по темпам роста десятка почти полностью сформирована санируемыми банками, банками на ликвидации. Открытие, БИН, АТБ, Промсвязь… При этом Промсвязь – в лидерах по убыткам. Я бы не стал переоценивать этот 10%-ный рост.
Валютные активы продолжают снижаться. Кредиты в экономику падают ровно. А по активам банковским – есть определённое улучшение ситуации. Они не растут, просто темпы сокращения стали меньше. Влияние как раз Дерипаски здесь видно. И в определённой мере – изменение тактики Минфина на валютном рынке.
Я ничего не говорил по динамике процентных ставок. У нас на начало года было 7,75%, потом ставка 2 раза сокращалась до 7,25%, потом опять за два повышения её вернули на 7,75%. Здесь ставки межбанковского рынка. Что произошло с ними? Однодневная процентная ставка на начало 2019 года близка к однодневной на начало 2018-го. Но мы видим спред между короткими и длинными ставками – он заметно возрос. О чём это говорит? Банки ждут дальнейшего роста ставок. В выставлении ставок сегодня они ориентируются на будущий рост. Соответственно, перспективы не очень располагают к тому, чтобы ожидать чего-то хорошего. Ожидать дальшейшего улучшения, даже такого, какое было в 2018-м году, достаточно тяжело.
Главный вывод в том, что то, что представлено сводными цифрами по банкам, нельзя считать тенденциями.
Широв
А можно замечательный график с крестом Силуанова-Набиуллиной? У меня вопрос даже скорее к французским коллегам. Он показывает, что главным источником ликвидности в экономике сейчас является Минфин. То, что красный график клюнул вниз, означает, что Минфин после сентября прошлого года перестал покупать валюту на открытом рынке. Вопрос к Жаку – есть ли примеры мировой истории, когда вели себя так же финансовые власти? То есть когда функция ЦБ передавалась Минфину?
Сапир
В западных странах это редкая ситуация, учитывая статус ЦБ. За исключением Японии, где статус ЦБ особый – по статусу ЦБ находится в подчинении Минфина. И это действительно ситуация, которую мы увидели в некоторых странах.
Роль Минфина во Франции очень важна была в денежной политике 60х-70х гг. Либо через инструкции, которые Минфин давал ЦБ, либо непосредственно, через политику рефинансирования государства. На этом графике я вижу очень похожую ситуацию на ситуацию России 1900-1910. Тогда облигации государственного займа выводились на внешние финансовые рынки. И Минфин Российской империи оказалось главным актором, который объединял иностранные рынки с внутренним. Они выходили на финансовые рынки Франции, Бельгии и Германии (самые крупные тогда) и они же распространялись внутри России. Этим объясняется тот факт, что крупные банки России зависели от ликвидности Минфина.
Последний момент: до революции в России были большие сбои с ликвидностью. Эти сбои с ликвидностью были связаны с тем, как брали и выполняли обязательства. Крупные банки выживали после сбоев именно потому ,что они выступали бенефициарами по отношению к Минфину. По сравнению с 1913 годом, сегодня ситуация отличается тем ,что количество банков больше, которые зависят от Минфина. Я показывал, что до 1913 года был десяток банков, которые являлись бенефициарами этой системы. Мы знаем, что Сбербанк является стержнем банковской системы России.
Ивантер
Мы имеем даже не бумажно денежное обращение. Система денежная не имеет ничего общего с тем, что придумал Витте. Там было золото, оно создавало совершенно другую ситуацию. Проблема займов была, безусловно. Известно, что мы до сих пор не расплатились с французами по царским долгам (официально претензий нет, но комитет акционеров ещё существует).
Говтвань
Я в начале выступления Жака возмутился – там же совершенно другая система была. Никогда не было двухуровневой банковской системы. То, что в 1870х по развитым странам перешли на неё – Россия не успела. Хотя наш ЦБ праздновал 250-летие, но это был Госбанк ,а не ЦБ. Но к концу выступления Жака я подумал – а может, он провидец? Потому что централизация банковской системы, выстраивание иерархии там, она фактически приводит к ненужности ЦБ. И фактически мы идём к той системе, о которой говорил Жак.
Ивантер
Если мы начнём сопоставлять самодержавие и авторитаризм, то перестанем заниматься реальным делом.
Сапир
Уточнения. Это правда, что в 1913 году в России была система золотого стандарта. Но определение рубля в золотом выражении производилось Минфином. Золотой резерв был под управлением Минфина. Мы видим, что обеспечение широкой денежной массы выражается в возможности предоставления кредита, который обеспечивается государством. Каждый раз происходило увеличение ликвидности после того, как государство одобряло кредиты на строительство стратегической железной дороги или на создание флота в 1925-м. Мы видим, что рост ликвидности происходит за увеличением внутреннего спроса в России. Подчеркну ключевую роль Минфина в этом процессе. Потому что через те гарантии, которые государство предоставляет по своим облигациям, которые размещаются за границей, государство получает ликвидность.
Элен
Комментарий к подробному выступлению Олега. Он, как всегда, больше пессимист, чем оптимист. Поэтому я сейчас хочу внести оптимизм.
Олег подчеркнул, что ликвидность банковской системы падает, но при этом становится более стабильной. Я считаю, что это замечание является оптимистичным по сравнению с неуверенностью. Неопределённость уменьшается. Но сейчас этого недостаточно, чтобы быть глобально оптимистичным. По поводу пессимизма я буду отслеживать мнение Говтваня. Отмечу некоторые моменты.
По поводу отношений Минфина и ЦБ – результат получается один и тот же. Возможности финансирования покидают российскую систему. Он также подчеркивал вопрос качества кредита. Одна из причин – высокие процентные ставки, он мешают погашению со стороны агентов.
Ещё один момент, который подчеркнул Олег – это то, что крупные банки подвержены оздоровлению. Здесь тоже видно некий скепсис, тем более, что банки не скрывают свои амбиции.
Что реально вызывает опасения – то, что банки ожидают повышения процентных ставок. В уже нездоровой системе видны признаки самоутверждения.
В заключение следует сказать, что банковская и финансовая система России не отвечают тем задачам, которые перед ними стоят. Даже если мы вспомним о том, что говорит проф. Ивантер по поводу банков, по моему мнению, это самая крупная проблема с российскими банками.
