Темы выступления:
Динамика доходов населения и её значение, темпы экономического роста. Меняется ли экономическая политика в последние годы? Бюджетное правило vs свободное курсообразование. Net-back vs регулирование цен на моторное топливо. Государственные программы vs национальные проекты. Отрыв роста экономики от роста цены на нефть. Отложенный потребительский спрос. Национальные проекты: можно ли возлагать на них большие надежды? Проект «Демография». Прогноз развития экономики на 2019-2021 гг. Низкая вариативность прогнозных экономических показателей. Как выходить из стагнации? Низкий технологический уровень экономики. Необходимость в технологическом импорте. Схема макроэкономической политики, ориентированная на поддержку развития. Модификация работы с бюджетным правилом и оптимизация налоговой нагрузки в добывающем секторе при условии инвестирования.
Выступление прошло в рамках совместной конференции ИНП РАН и ИОЭПП СО РАН 21-22 марта 2019. Программа конференции и видео выступлений других участников здесь.
Презентация
Тезисы
Опубликованы в сборнике Экономическая политика России в межотраслевом и пространственном измерении : материалы конференции ИНП РАН и ИЭОПП СО РАН по межотраслевому и региональному анализу и прогнозированию. Том 1.
О механизмах использования избыточных резервов
Совокупный объем средств, которые государство планирует направить на финансирование экономики в рамках национальных проектов, является недостаточным для того, чтобы решить весь комплекс проблем, мешающих развитию нашей страны. За период до 2024 г. в рамках национальных проектов запланировано потратить 25,7 трлн. руб. при том, что общий объем российского ВВП в 2019-2024 гг. оценивается не менее чем в 760 трлн. руб. Для решительного изменения качественных характеристик развития экономики требуется использование дополнительных ресурсов. Они в российской экономике есть. Источником этих средств могли бы стать вновь создаваемые рентные доходы от экспорта углеводородов.
В послании Президента Федеральному собранию от 20 февраля 2019 года было отмечено, что «Впервые в истории наши резервы полностью покрывают внешний долг как государства … так и коммерческого сектора. Есть задача – дорастить <резервы> до определённого уровня и потом … использовать … не раскачивая макроэкономическую ситуацию». Этот тезис Президента прошел почти незамеченным. В то же время достигнутый объем международных резервов требует прояснения позиции Правительства и Центрального банка как относительно выстраивания политики резервирования, так и в части расходования избыточного объема резервов.
Если текущие тенденции будут продолжены, то к 2024 г. объем критического импорта составит около 10% ВВП по сравнению с 6,8% в первой половине 2000-ых. При среднегодовых темпах экономического роста в 4% в 2020-2024 гг. объем критического импорта в 2024 г. достигнет $240 млрд. Это серьезный вызов, с которым столкнется российская экономика, вызов который определяется, прежде всего, технологическим отставанием базовых секторов российской промышленности от конкурентов из развитых и ряда развивающихся стран.
Другой важнейшей целью формирования валютных резервов в российских условиях является обеспечение финансовой стабильности. Для этого объем резервов должен обеспечивать выплаты экономических агентов по внешнему долгу даже в самых неблагоприятных внешнеэкономических условиях.
В сложившихся в российской экономике условиях максимальный (но не оптимальный) разумный объем валютных резервов может оцениваться как совокупная величина внешнего долга – $454 млрд. Минимальный объем резервов в размере критического (не имеющего возможности к замещению за счет внутренних источников) импорта – сейчас это 150 млрд. долл. США.
Это означает, что текущий объем золотовалютных резервов в $480 млрд. уже является избыточным относительно существующих потребностей экономики в резервах. Но даже если принять версию, что необходимо обеспечивать резервами совокупный объем внешнего долга, то и тогда возникает проблема с тем, что при сохранении текущих параметров бюджетного правила за 2019 г. резервы могут увеличиться еще на 30-40 млрд. долл.
Неконтролируемое расширение механизмов резервирования в финансовой системе становится очевидным ограничением для развития экономики. Прежде всего, оно негативно влияет на параметры внутреннего спроса, препятствуя загрузке конкурентоспособных мощностей в промышленности и эффективному использованию имеющихся трудовых ресурсов.
В конечном счете, для российской экономики, где экономическая динамика обеспечивается в первую очередь за счет экспорта сырья в прямом (через каналы бюджетного перераспределения) или опосредованном (через межотраслевые связи) виде, политика избыточного резервирования внешнеэкономических доходов означает отказ от ускорения экономического роста.
Дальнейшее накопление валютных резервов уже не имеет экономического смысла. Во-первых, в условиях плавающего курса нет необходимости тратить валютные резервы для удержания курса. Во-вторых, в случае обострения геополитической ситуации, доступ к значительной части резервов (кроме золотого запаса, хранящегося на территории РФ) может быть заблокирован. Как это происходит, можно было наблюдать на примере Венесуэлы.
Практика показала, что политика опережающего накопления резервов не позволила решить ни одну из важнейших задач социально-экономического развития: ВВП растет в два раза медленнее, чем мировая экономика; реальные располагаемые доходы населения сокращаются; зависимость экономики от состояния и динамики ТЭК усиливается. Следует признать, что в условиях структурной разбалансированности российской экономики сама по себе макроэкономическая сбалансированность не может привести к сколь-нибудь значимому ускорению экономической динамики и качественным изменениям в российской экономике.
Реальная диверсификация экономики и устранение технологического отставания должны начаться с отказа от рассмотрения доходов от экспорта углеводородов как чего-то случайного, конъюнктурного, имеющего негативный оттенок. Необходимо выработать и реализовать механизмы трансформации внешнеэкономических доходов в увеличение инвестиций и рост эффективности производства.
По нашим оценкам, объем инвестиций, которые можно сформировать за счет использования текущих рентных доходов является существенным. Например, в 2018 г. инвестиции в основной капитал могли бы быть дополнительно увеличены на 2-3% от ВВП. В 2019-2021 гг. дополнительный прирост инвестиций может составлять 1-1,5% ВВП при достаточно консервативных внешнеэкономических условиях.
Так как экспортные доходы ТЭК номинированы в валюте, область их рационального использования ограничена покупкой импорта и предоставлением валютных займов.
Наиболее адекватной задачей, которую можно было бы решать при помощи вновь получаемых рентных доходов ТЭК – стимулирование ускоренной технологической модернизации экономики. В этом случае изымаемые государством валютные доходы могут направляться на две ключевые цели: поддержку закупок высокотехнологичного импортного оборудования и продвижение несырьевого экспорта. При этом первая задача может считаться приоритетной.
На первом этапе обе эти задачи должны сопровождаться созданием конкурентных условий для российских производителей как на внешнем, так и на внутренних рынках. Одним из таких условий, по-видимому, будет относительно слабый курс рубля. В связи с этим, полный отказ от принципов бюджетного правила нецелесообразен. Требуется перенастройка этого механизма на реализацию целей модернизации экономики. В этой логике бюджетное правило должно стать одним из ключевых инструментов формирования модернизационного бюджета – бюджета развития.
Средства бюджета развития могли бы выдаваться российским компаниями в виде валютных займов на покупку импортного оборудования, не производимого в России, с использованием “специального/фиксированного” курса и низких кредитных ставок. Данные кредиты должны быть рассчитаны, прежде всего, на крупный несырьевой бизнес, который будет отвечать собственными активами за реализацию инвестиционных проектов и целевое использование кредитов на закупки импортного оборудования.
С учетом того, что весь годовой объем технологического импорта сейчас не превышает 60 млрд. долл. и сопоставим с увеличением резервов, было бы целесообразно рассмотреть вопрос о некотором смягчении параметров бюджетного правила и соответствующем снижении уровня налоговой нагрузки в сырьевом секторе. В этом случае появлялась бы возможность сконцентрировать средства бюджета развития на финансировании модернизации несырьевых секторов российской экономики. В свою очередь сырьевой сектор, при соблюдении соответствующих условий, мог бы обеспечить за счет снижения налоговой нагрузки развитие и модернизацию внутренних производств, ориентированных на поставки оборудования для добычи и переработки ресурсов, и обеспечил бы спрос на их продукцию. Такое направление деятельности могло бы стать основой для институциональной перестройки крупных российских сырьевых компаний в диверсифицированные промышленно-финансовые корпорации, способные продвигать российскую продукцию на внешние рынки.
