Радиостанция «МАЯК»
Ведущая – Елена Щедрунова.
– В каких отраслях ощущается острая нехватка специалистов?
– На самом деле вы совершенно правильно, интуитивно ощущаете то, что происходит сегодня на рынке труда. Реально действительно у нас есть нехватка учителей, реально есть нехватка строителей, реально есть нехватка квалифицированных рабочих уже сегодня. Но замещение этой нехватки происходит часто за счет приезжих – как россиян, так и приезжих из других стран. Мы наблюдаем, что происходит в строительстве. Очень много гастарбайтеров. Ну, с учителями, слава Богу, пока такого нет.
В промышленности уже руководители предприятий дают сигналы о том, что есть нехватка квалифицированных рабочих. Скажем, «Эксперт» недавно опубликовал такую вещь, что проектировщиков турбин, у нас в стране осталось 3 человека и всем им – за шестьдесят.
То есть тут еще есть некое смещение в том, что определенные специальности – это люди старших возрастов. А молодое поколение это немножко другая структура подготовки кадров. И она касается людей, которые заняты в реальном секторе, в промышленности, в производстве. То есть это рабочие.
И это вполне понятно, потому что за 90-е годы произошло некое смещение в оценке ценностей у молодежи, прежде всего. И я думаю, что это серьезная проблема для нас сегодня, которая есть в текущий момент, и она будет нарастать в будущем.
– Ну, то есть вы хотите сказать… Не только вы, наверное, это подтвердите, но и каждый знает на собственном опыте, что в 90-е чуть ли ни полстраны кинулись торговать, забыв о том, чему их учили в свое время где угодно – в техникумах, ПТУ и институтах. И сейчас эти люди, получается, не могут вернуться к своей предыдущей специальности. То есть произошла такая необратимая потеря специалистов?
– Ну, скажем так, они не кинулись, они вынуждены были этим заниматься, потому что это, конечно, не от хорошей жизни произошло. Был достаточно серьезный слом в некоторых экономических процессах.
Но прошло уже достаточно много времени. И моя оценка такова, что вряд ли люди, которые уже как-то обустроили свою жизнь и живут достаточно обеспеченно, по крайней мере, обеспечили себя и свои семьи, вряд ли вернутся к прежним специальностям, просто даже и потому еще, что происходит утеря квалификации.
Ну, я не думаю, что Мавроди займется математикой, поскольку…
– Ну, кто же его знает, может быть, как раз он в местах не столь отдаленных свою математическую квалификацию наращивал.
– Нет, ну, как раз насколько показывает телевидение, он там стал писателем, поэтом, но не математиком.
– Ну, Бог с ним, с Мавроди. Поговорим о людях, которые не сумели себя обеспечить, тем не менее, в 90-е годы. Вот те безработные, которые есть сейчас, это люди, которые потеряли работу либо тогда, и не могут ее найти, либо потеряли работу гораздо позже, и не могут ее найти в силу возраста уже. Как тогда совмещается отсутствие квалифицированных кадров и нехватка их, и то, что люди определенного возраста и определенной квалификации работу найти не могут. Вот вы как-то этот парадокс можете объяснить?
– У нас не столь сейчас катастрофическая ситуация с уровнем безработицы, потому что безработица, которую оценивают по международной методике МОТ (Международная организация труда), у нас составляет где-то порядка 5,5 миллионов человек. То есть это уровень безработицы такой достаточно спокойный.
Тут нет особой тревоги. И он снижается за последние годы, поскольку все-таки происходит экономический рост, экономика востребует кадры. И вероятно будет снижаться дальше.
Здесь есть одно «но». Те исследования, которые мы проводили, показывают, что эта безработица в значительной степени носит структурный характер. Я поясню, что это значит. Это означает, что работа есть в одном месте, а работник без работы в другом месте. И причем это можно рассматривать в разных разрезах: территориальном, отраслевом, и, прежде всего, профессионально-квалификационном.
Территориальный разрез. Люди где-то в моногороде живут, где производство лежит, скажем так, а переехать туда, условно в Москву, где спрос на труд высокий, они не могут, просто потому, что у них нет средств на это. Жилищный рынок – не развитый, какие цены все слушатели знают на этом рынке, и получается патовая ситуация. Вроде и человек есть, и работа есть, а они соединиться не могут.
То же самое в отраслевом разрезе. И, конечно, в профессионально-квалификационном – то, о чем вы спрашивали в предыдущем вопросе. То есть человек уже поменял свою профессию, по сути дела. И, конечно, вернуться к старому делу он может теоретически, но для этого надо создать условия и, наверное, надо его переподготовить, снова настроить на нужный лад.
Но все-таки мне кажется, что этот источник достаточно слабый. Плюс есть такой феномен доверия, что будет уверенность в том, что эти люди уже один раз обожглись. Теперь второй раз они уже не хотят, наверное.
– Означает ли это, что пока не будут созданы условия в стране – я имею в виду, прежде всего, возможности снять жилье, я уже не говорю купить, хотя бы просто снять по приемлемой цене – не будет трудовой миграции в стране, и проблема безработицы все равно будет оставаться, вот именно такая?
Совершенно верно, структурная безработица тем и отличается от других видов циклической так называемой тем, что она снимается труднее. Потому что нужны дополнительные усилия, по сути дела, всех – и государства через свои инструменты, и бизнеса.
И мы знаем, что бизнес сейчас пытается сделать какие-то пасы и сделать что-то для того, чтобы у них была рабочая сила. Это хорошо. Но при этом нужна какая-то общая государственная политика, потому что иначе это пространство разорвется просто-напросто.
И так у нас есть некая конкуренция на рынке труда. И в условиях нарастающего дефицита, который мы как бы насчитали и предсказываем, как предостережение (не как то, что это будет непременно, потому что жизнь идет, и мало ли, может быть, найдут способы, и мы в этом участвуем), тем не менее, угроза эта существует.
Поэтому нужны какие-то консолидированные усилия, прежде всего, государство должно заниматься рынком труда, чего, в общем-то, честно сказать, в 90-е годы практически не делалось.
