Итак, можем ли мы использовать те ресурсы, которые получаем от внешней торговли, в развитии собственной экономики. Но прежде, чем давать какие-то рекомендации, я хотел бы уточнить ситуацию, в которой сегодня находится наша экономика. Мы как-то уже привыкли, что и специалисты, и люди с улицы, говоря об этом, в основном ругаются. И, честно говоря, имеют для этого поводы. Но, с другой стороны, посмотрите, какой путь проделала страна и ее экономика за последние 6-7 лет с 1999 года. В то время мы имели раздрай в политике, в экономике. И нужна была политика стабилизации. Формально экономика, конечно, росла и росла существенно, но цель была стабилизировать состояние, обеспечить стабильность. И теперь мы говорим, что стабильности достигли. Но, повторяю, стабильности – а это вовсе не благополучие, потому-то и так много критики в адрес правительства и его экономической политики. Правильно вели ли мы политику стабилизации? Могла она быть лучше? Могла. И тогда мы достигли бы стабильности при более высоком уровне благосостояния.
И все же надо признать, что политика стабилизации достигла успеха, а Стабфонд и есть материальное выражение этой стабильности. Мы представить себе не могли в 1999 году, что через 6-7 лет Россия будет располагать таким объемом валютных ресурсов, свободных средств бюджета.
Так-то оно так, но только что мне, простому россиянину, с этих триллионов? Зарплата у меня не растет, цены прыгают, за квартиру платить приходится по две тысячи в месяц.
Да, многие претензии правомерны. Но говорить, что все плохо и надо коллективно утопиться, – это не позиция. Да, как только наступила стабилизация, общество потребовало развития. Раз мы хотим развиваться, нужна другая экономическая политика. Но вот вопрос, а что именно мы хотим. Какую страну мы хотим видеть.
И лишь когда мы это определим, можно обсуждать, как же нам потратить те резервы, которые у нас есть в Стабфонде или в валютных резервах. И проблема эта – далеко не безопасная. Как только вы переходите к политике развития, у вас возникает принципиальный системный риск: может так случиться, что вы и развития не получите, и стабильность потеряете. С другой стороны, если вы продолжаете политику стабилизации, то вместо стабилизации можете получить стагнацию.
Определять политику в 1999 году было проще, чем сегодня. Потому что бедным обществом управлять относительно легко. Там понятные задачи – выжить. А чем богаче общество – тем труднее. В этом смысле сегодня управлять значительно сложнее. Вариантов и сценариев развития гораздо больше. Возможностей гораздо больше. И найти в этих возможностях оптимальный путь – очень важно. Первое, что надо иметь в виду, – все разговоры о том, потратить ли Стабфонд, не потратить, куда потратить, имеют смысл только в условиях, когда вы избрали политику развития. Причем политика должна быть не просто придумана начальством, а принята обществом. Наша задача сегодня заключается в том, чтобы внятно объяснить обществу, куда будет двигаться страна. И тогда не будет проблем взаимоотношений власти и общества, власти и бизнеса, бизнеса и общества.
Но ведь ваши коллеги даже в выборе направления не могут определиться – строим ли мы рыночное общество или госкапитализм, а ведь от этого зависит судьба Стабфонда: дадим ли деньги бизнесу или вложим в госпредприятия.
Мне кажется, что разговор о том, как использовать государственные деньги, всегда овеян какой-то мистикой. Например, существует версия, что если эти деньги государственные, то они могут использоваться только как государственные капитальные вложения. Кто вам сказал? Есть и другая версия – эффективны только частные инвестиции. Неверно. Если бы было так, то не было бы банкротств. Да и трудно представить, чтобы частный капитал ввязался бы в строительство крупной гидроэлектростанции. И то, и другое неверно. Подходить нужно прагматически.
Как же государственные средства могут быть использованы? Как прямые государственные ассигнования на поддержание бюджетной сферы? Да. Они могут быть использованы и как прямые государственные инвестиции. И они могут быть использованы как частные инвестиции через банковскую систему. При этом – и через банки с государственным участием, и через частные банки. Не надо зацикливаться на форме, эти свободные средства могут быть использованы и как государственные инвестиции, и как частные инвестиции.
Но ведь есть убеждение, в том числе и у правительства, что государственные средства обязательно разворуют.
Проблема в том, насколько мы операционно готовы к использованию крупных денег. Достаточно ли серьезных проектов для того, чтобы мы эти деньги могли потратить. Такая проблема – подготовки проектов – действительно существует, она должна быть организована и профинансирована. Подготовка проекта на 2-3 миллиарда долларов обойдется в десятки миллионов долларов. Вам предлагают сейчас на подготовку потратиться, а потом то ли вы получите деньги на проект, то ли нет. Так не бывает. Я думаю, что необходима система по разработке таких проектов. С одной стороны, должны быть и крупные проекты, которые должны финансироваться за счет государства. Но самое важное, эта система должна дать стимул частному сектору и шанс получить средства для инвестиций.
В чем специфика сегодняшнего этапа развития? Если на предыдущем этапе был шанс (и мы его использовали) хотя бы частично задействовать свободные мощности, то сейчас безальтернативен инвестиционный путь развития. Без инвестиций никакого развития быть не может.
Греф говорит, что мало дают денег на развитие, а Кудрин отвечает – пусть частный бизнес вкладывает. И еще Кудрин считает, что при 10-процентной инфляции никакие инвестиции не дадут эффекта.
С инфляцией вообще интересная ситуация. Обычно под инфляцией понимается рост цен, даже не весь рост, а лишь на потребительском рынке. А что у нас – все цены растут? Целые сегменты рынка живут иначе. В прошлом году при росте цен в целом более 10 процентов электротовары и бытовая техника выросли на два с половиной процента, да и это было связано с ростом качества. Телевизоры снизились в цене на 1 процент, цена на автомобили не росла. Нам говорят, от роста количества денег обязательно цена растет. Так вот, те сегменты, где установились конкурентные рыночные отношения, никакого всплеска цен не дали. Почему даже при инфляции цены на телевизоры не растут, а на мясо растут. Да потому что в секторе бытовой техники предложение движется за спросом, удовлетворяет спрос, расширяет его за счет потребительского кредита. И всем интересно, можно ли снизить цены на продовольствие? Можно! Очень простым способом – снизить доходы низкооплачиваемого населения. Вы на это согласны? Нет.
Тогда есть другой способ стабилизирования цен на продовольствие – увеличить предложение. А как? Говорят, что у нас очень высокие цены на мясо. Да ничего подобного! У нас низкие доходы, а не высокие цены. Дешевого мяса не было, и быть не может. При советской власти мы имели дешевое мясо – и последствия известны. Значит, для того, чтобы внутренний рынок насыщался внутренней же продукцией сельского хозяйства, доходы должны расти, чтобы мог и спрос расти по нормальной цене.
И все же вернемся к инфляции. Греф, в частности, говорит, не давите ее, ведь с ней задушите и производство, то есть почти то, что и вы – не будет цен, устраивающих производителя, не будет и роста.
Я думаю, что рост цен более чем на 2-3 процента в год на потребительском рынке создает определенные проблемы. Но мы сами себе придумали в качестве цели такой плановый норматив – средний рост цен. Записали – 9 процентов, а получили 9,6. И теперь мучаемся. Мы никак не можем выйти из плановой экономики. Выход на двузначную инфляцию, выше 10 процентов носит разрушительный характер. А до 10 процентов, я считаю, вполне приемлемая.
Почему же тогда все спорят: монетарная инфляция или административная? Много ли денег в экономике или не хватает? Вбрасывать ли средства из Стабфонда или нет?
Если вообще денег было бы много, то росли бы цены на телевизоры, на бытовую технику, на автомобили…
Но на квартиры-то цены растут..
По международной классификации цены на жилье при подсчете инфляции не учитываются. Тем не менее рост цен на жилье гораздо опаснее, чем рост цен на все остальное. И не только потому, что под угрозой оказывается национальный проект. Речь идет о нарушении стабильности в стране, если не решается жилищная проблема. Что такое ипотека? Ипотека – это продажа жилья в кредит. Вот на потребительском рынке кредит улучшает положение. Но ведь в кредит продают тогда, когда предложение больше спроса. А у нас с жильем пока такого не происходит, его слишком мало. Необходима мощная программа жилищного строительства, и частного прежде всего, и государственного. Тогда денежный навес, который на потребительском рынке и подгоняет рост цен, будет съедаться.
А на эти цели нельзя взять деньги из Стабфонда, развить строительную индустрию, дать агентству ипотечного строительства, чтобы строить жилье под более низкие проценты?
Да вы сначала определите, что вы хотите построить, какое жилье и где. А ведь вы сначала собираетесь делить деньги, а потом ищете, куда бы их потратить. Государство должно определить, где будет построено жилье, какие нужны коммуникации, кто будет строить, по каким ценам. И только после этого можно ставить вопрос об использовании средств, которые уже есть в стране.
«Российская газета», 23 мая 2006 г.
