«Российская газета», Федеральный выпуск №7039 (171) 03.08.2016
Во-первых, она может преследовать разные цели: получение стратегического преимущества, достижение паритета или же создание потенциала сдерживания. Во времена “холодной войны” СССР добился паритета, хотя рассчитывал на преимущество.
Сегодня совершенно ясно, что мы не гонимся ни за преимуществом, ни за паритетом. Нам нужно лишь поддерживать потенциал сдерживания. Чтобы просто мир не учинял безобразий. Вспомните, когда Североатлантический альянс бомбил Сербию за якобы неадекватные действия в Косово. Потому что им все было можно – никакого сдерживания.
Тех, кто проходил офицерскую подготовку, учили, что для успешного наступления надо создать трехкратное превосходство над противником. Иначе говоря, потенциал сдерживания требует по крайней мере раза в два меньше сил и средств, чем преимущество.
Во-вторых, со стороны России гонка вооружений имеет вполне обозримые пределы. К 2020 году мы хотим довести долю современного оружия до 70 процентов. И когда мы этого достигнем, совершенно ясно, что произойдет резкое снижение закупок военной техники.
Предприятия оборонно-промышленного комплекса (ОПК) ждет новая конверсия, точнее, подготовка к ней уже идет полным ходом. Авиазавод в Комсомольске-на-Амуре делает не только истребители, но и пассажирский самолет “Сухой Суперджет 100”, “Иркут МС-21” тоже будет запущен в серию военной промышленностью. И классический пример – “Уралвагонзавод” с его танками и вагонами. Несмотря на свое название, ОПК – это комплекс оборонных и гражданских производств, которые взаимно обогащают друг друга. После 2020 года гражданские заказы будут “вытаскивать” ОПК, тогда как сейчас, наоборот, военные заказы спасли эти предприятия от кризиса.
Знаете, почему Европа в технологиях отстает от США? От жадности. Она меньше тратит на военные разработки. А они обеспечивают рывок в гражданских технологиях, потому что военные вкладывают в проекты, которые не имеют очевидного коммерческого приложения. И что у ученых получится на выходе это, всегда непредсказуемо. Как писал Андрей Вознесенский, “Ищешь Индию – найдешь Америку”. Атомную бомбу сделали для военных, она бесполезна для экономики, но атомная энергетика и ядерная медицина изменили возможности человечества. И сегодня, если мы вдруг закроем военную ядерную программу, то придется увеличить затраты на гражданскую часть ядерной отрасли.
Ясно, что мы не гонимся ни за преимуществом, ни за паритетом. Нам нужно лишь поддерживать потенциал сдерживания
Сколько новых материалов вошло в нашу жизнь как побочный продукт ОПК? А Интернет мог ли возникнуть как коммерческий продукт? Когда он фактически создавался, Пентагон и не думал осчастливить человечество, он лишь хотел получить надежную систему связи. Так ОПК работает против экономики или на экономику?
Чтобы сократить военные расходы, надо изменить экономику, а для этого надо вложиться в выпуск предприятиями ОПК конкурентоспособной гражданской продукции. Для новой конверсии нужны деньги и время.
При слове “конверсия” возникает естественное недоверие, потому что был неудачный опыт конца 80-х – начала 90-х. Тогда считалось, что достаточно сказать “конверсия”, и “Уралвагонзавод” вместо танков начнет выпускать кастрюли. Но этого не произошло, потому что, с одной стороны, между военно-промышленным комплексом и гражданскими отраслями существовала непреодолимая стена секретности, технологии “оборонки” не транслировались в экономику. Сейчас мы их объединяем, и иногда просто трудно их разделить. Пример – система ГЛОНАСС.
Главное, что изменилась структура оборонного заказа, в нем увеличилась доля опытно-конструкторских разработок, тогда как в советское время значительные силы мы тратили на тиражирование рядовой военной техники. До сих пор за Уралом есть целые поля с законсервированными танками, с которыми непонятно, что делать. Продать – невозможно, утилизировать – безумно дорого.
Военные расходы – это не чистый вычет из экономики, а существенный плюс, более того, это они, а не некий отечественный вариант Силиконовой долины является основой технологического развития. И не они виновны в снижении уровня жизни наших граждан. Реальная опасность исходит не от военных расходов, а от популистского лозунга “Масло вместо пушек!”.
Это только кажется, что деньги, выделенные на танк, можно легко передать пенсионеру. Пенсионер потратит их не на металл для брони, не на зарплату инженерам, а на продукты. А поскольку мы не можем одномоментно увеличить и производство мяса, молока и картошки, то неизбежна инфляция. Она съест прибавку к пенсии.
То есть важен не процесс деления, а процесс развития. Это как с коммунальными квартирами – когда свершилась революция, оказалось, что из профессорской квартиры в семь комнат нельзя нарезать семь квартир поменьше, но столь же удобных и уютных. А вот “нехорошую квартиру” получить можно.
