«Коммерсантъ» от 19.06.2025
Как на самом деле России догнать и перегнать Америку
С 18 по 21 июня в Северной столице проходит Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ). Как всегда, одной из главных задач форума стало обсуждение идей о том, что и как надо делать для укрепления позиций России в глобальной экономике. Этому сюжету посвящены по крайней мере три из пяти ключевых треков ПМЭФ-2025 — «Российская экономика: новое качество роста», «Технологии: стремление к лидерству» и «Мировая экономика: новая платформа глобального роста».
С того момента, как в конце 1998 года в постсоветской России после длительного трансформационного кризиса начался реальный экономический рост, наша страна пошла по пути догоняющего развития. Да, именно догоняющего, потому что и тогда, и сейчас нам надо преодолевать отставание от стран-лидеров.
На самом деле ничего плохого в стратегии догоняющего развития нет. Более того, эта стратегия обеспечивает целый ряд преимуществ тем, кто ее использует. Страны, идущие впереди, ищут наилучшие технологические, производственные и институциональные решения методом проб и ошибок, теряя на этом немало времени и ресурсов. Между тем отстающие страны имеют возможность спрямить траекторию развития, сразу пойдя по правильному пути, найденному лидерами.
Характерный пример такого рода — история изобретения и внедрения энергосберегающих ламп. Сначала гонку за энергосбережением возглавили люминесцентные лампы. Для массового выпуска этих ламп многие передовые страны построили большие заводы, создав в итоге целую подотрасль. Но спустя короткое время вперед вырвалась другая энергосберегающая технология — светодиодные лампы. Эти лампы в среднем заметно превосходят люминесцентные аналоги по КПД и долговечности. И, самое главное, светодиодные лампы не содержат вредных ртутных соединений, что снижает экологический ущерб от отработавших изделий и упрощает их утилизацию.
Этот технологический переход создал довольно неприятную «вилку» для стран-лидеров. Перед ними встал вопрос: а что теперь делать с весьма многочисленными и при этом вполне современными предприятиями по выпуску люминесцентных ламп? Попытаться продлить их существование, сохраняя рабочие места, или дать большей части из них обанкротиться ради победы технического прогресса? Решая эту нелегкую дилемму, многие развитые страны потеряли немало времени и денег.
Тем временем страны второго эшелона, в том числе Россия, имея возможность сравнить варианты, сразу сделали ставку на производство светодиодных ламп и серьезно выиграли на этом.
Еще раньше похожая история произошла с мобильной телефонной связью. Сначала для ее развития передовые страны использовали аналоговые стандарты и создали под эти стандарты мощное сетевое хозяйство. Однако потом, когда появились более эффективные цифровые технологии, США и Западной Европе пришлось потратить огромные усилия на поиск конструктивных решений по совмещению аналоговых и цифровых стандартов. Мы же в России этой технологической драмы практически не заметили, так как у нас массовое развитие мобильной связи сразу началось с создания цифровых сетей.
Однако описанные выше истории успеха характерны только для первых этапов догоняющего развития, когда разрыв между отстающей страной и странами-лидерами весьма значителен. Но когда разрыв начинает быстро сокращаться, практически у всех догоняющих стран появляются серьезные проблемы и препятствия для дальнейшего роста. Эти проблемы возникают не случайно. Страны, возглавляющие технологическую и экономическую гонку, начинают понимать, что к ним приближаются опасные конкуренты, которые могут перераспределить в свою пользу существенную часть создаваемых глобальной экономикой богатств. Разумеется, финансовые и государственные элиты ведущих стран такого развития событий не хотят и начинают явно или неявно вставлять палки в колеса развития более динамичных соперников. Nothing personal, it’s just business («ничего личного, только бизнес» — англ.), говаривали в подобных случаях американские гангстеры XX века, стреляя в конкурентов, с которыми еще совсем недавно мило общались.
Россия тоже неоднократно сталкивалась с подобным недружелюбным поведением со стороны ранее очень улыбчивых партнеров, когда мы пытались купить некоторые ключевые технологии в развитых странах. Даже в те времена, когда геополитическая обстановка еще была спокойной и Россию со всех сторон призывали стать частью свободной от торговых барьеров глобальной экономики, наши усилия по приобретению нужных нам передовых технологий тихо, но жестко блокировались.
Достаточно вспомнить о том, как российскому бизнесу даже за большие деньги не позволили выкупить автомобильную компанию «Опель» и металлургическую корпорацию «Арселор».
Это делалось ровно для того, чтобы предотвратить трансфер технологических знаний сильному и активному конкуренту. Ну а теперь против нас еще и прямые санкции введены. Которые, видимо, будут сохраняться еще долгое время.
Обижаться на это бессмысленно. Таковы реальные правила игры в рамках глобальной экономической и политической конкуренции. Просто в этих условиях надо задаться вопросом: а не пора ли нам сменить стратегию, чтобы преодолеть описанную выше ловушку догоняющего развития? Ответ очевиден: давно пора. Но что для этого нужно сделать?
Китай, например, в свое время смог заинтересовать западные страны своим гигантским внутренним рынком и способностью в огромных количествах поставлять на мировые рынки дешевые товары. В обмен на это Китай сумел вытребовать у более развитых стран значительную часть необходимых ему высоких технологий и во многих случаях сам стал одним из законодателей мировой технологической моды.
Однако для нас такой путь невозможен. По мировым меркам российский внутренний рынок имеет весьма средние размеры, а себестоимость производства в целом заметно выше, чем в бедных развивающихся странах. Представляется, что наш вариант — это самостоятельный выход на лидерские позиции в мире по целому ряду ключевых технологий. Трудный путь, но возможный. Тем более что некоторые заделы для этого у нас имеются — в виде частично сохранившихся передовых научных и инженерных школ, хороших технических вузов, сильного ВПК, собственных финансовых ресурсов и т. д.
Мировое лидерство в ключевых технологиях — это не только для того, чтобы потешить самолюбие начальников и укрепить обороноспособность.
Во-первых, это лидерство позволяет стране получать дополнительную прибыль за счет технологической ренты. Потому что, когда вы торгуете рядовой продукцией, которую умеют производить многие, надо делать скидки, чтобы товар купили именно у вас. А если вы производите уникальную высокотехнологичную продукцию, которой на рынке не хватает, вам будут охотно переплачивать, лишь бы приобрести ее раньше и больше других.
Во-вторых, способность производить уникальную высокотехнологичную продукцию или предлагать глобальному рынку нечто, что другие предложить не могут, принципиально улучшает ваш доступ к высоким технологиям и уникальным продуктам иностранного происхождения. Потому что ваши соперники ради получения от вас того, в чем они очень нуждаются и без вас купить не могут, быстро превращаются в ваших партнеров, готовых в свою очередь продавать вам свою эксклюзивную продукцию.
У России, кстати, положительный опыт такого рода есть. В космической отрасли или ядерной энергетике, где наша страна один из глобальных лидеров, нас всегда воспринимают как равных партнеров и вполне готовы к взаимовыгодным технологическим обменам. В частности, США много лет покупали у России двигатели РД-180 для космических ракет-носителей, пользовались нашими космическими кораблями и при этом не вводили никаких ограничений на совместную эксплуатацию Международной космической станции, а также делились посадочными местами на своих космических кораблях.
Однако догонять и тем более обгонять лидеров в сфере широко распространенных высоких технологий трудно. Здесь мало свободных ниш, куда можно влезть новичкам. А технологические монополисты хорошо знают, где и как можно помешать ретивым конкурентам.
Поэтому России надо пытаться обгонять лидеров, что называется, на повороте — там, где ситуация резко меняется и появляется потребность в принципиально новых технологических и экономических решениях. В этих случаях флагманы прошлых лет не имеют никаких особых преимуществ перед странами-соперниками. Следовательно, шансов вырваться вперед в таких ситуациях гораздо больше. Иными словами, нам необходимо активно искать перспективные технологии и эксклюзивные экономические идеи, которые способны выстрелить в будущем, и вкладываться в их развитие.
Давайте рассмотрим некоторые идеи такого рода.
Например, мы долго и в целом малоуспешно пытаемся догнать лидеров традиционного мирового автомобилестроения, основанного на двигателях внутреннего сгорания. Однако есть и другой вариант развития — электромобили, продажи которых растут гораздо быстрее, чем у традиционных авто. И потенциал роста для выпуска электромобилей очень велик — он может продлиться десятки лет, вплоть до почти полного замещения автомобилей, использующих бензин и дизтопливо. При этом с технической точки зрения электромобиль значительно более простое устройство, чем автомобили с двигателями внутреннего сгорания. Как следствие, по оценкам отраслевых экспертов, для производства электромобиля требуется примерно на 30% меньше трудозатрат и на 50% — производственных площадей. Потребность в эксклюзивных технологиях в данном случае тоже существенно меньше. Таким образом, создать масштабную и прибыльную национальную промышленность по выпуску электромобилей в каком-то смысле гораздо проще, чем традиционный автопром.
Кроме того, стоит взглянуть на ситуацию еще шире и оценить перспективы производства всех основных видов беспроводного электротранспорта — средств индивидуальной мобильности (электросамокатов, электровелосипедов и т. п.), автономных электровозов, электрических судов, воздушных, наземных и водных беспилотников. При этом также надо оценить перспективы производства всех типов и размеров аккумуляторных батарей. Ведь эффективность батарей, собственно говоря, и определяет перспективы беспроводного электротранспорта.
Дело в том, что в этой области у России есть заметное конкурентное преимущество перед большинством стран мира — наличие в достаточных количествах собственного редкоземельного и иного сырья, необходимого для производства батарей. Да и относительно дешевая электроэнергия также будет способствовать развитию всех видов электротранспорта. И если Россия превратится в одного из мировых лидеров по производству редкоземельных металлов, по выпуску батарей и различных электрических транспортных средств, то выигрыши наша страна получит по всей цепочке. Став крупным производителем редкоземельных металлов, мы на радость всему миру превратимся в альтернативу китайской глобальной монополии на этот вид ресурсов. Нарастив выпуск разных аккумуляторных батарей из собственного сырья, мы сможем стать одним из ключевых мировых поставщиков этой продукции, спрос на которую быстро растет. Более того, в долгосрочной перспективе, по мере прогнозируемого экспертами снижения глобального спроса на нефть и газ, доходы от экспорта батарей смогут заместить нам выпадающие доходы от экспорта углеводородов. В свою очередь, лидерство в электромобилестроении позволит нам наконец избавиться от высокой импортозависимости в транспортной сфере. А там, глядишь, мы и сами станем важными для мира экспортерами электрических транспортных средств.
Очень перспективно смотрится и другой проект, связанный с широким использованием аккумуляторных батарей. Это крупномасштабное развитие беспилотных систем. За годы СВО наша страна очень далеко продвинулась по части использования беспилотников и теперь вполне может применить новые знания в самых разных гражданских отраслях. В частности, применение беспилотников может помочь нам решить застарелую проблему очень дорогого для бюджета и населения «северного завоза», нацеленного на жизнеобеспечение труднодоступных территорий. Кроме того, беспилотники могут принципиально улучшить ситуацию с мониторингом и контролем состояния нашего огромного инфраструктурного хозяйства, а также земельных и лесных угодий. Также беспилотная техника может серьезно облегчить и ускорить работу тех, кто занимается разного рода поисковыми работами, например, в геологии и биологических исследованиях, а также в чрезвычайных ситуациях. В свою очередь, владея новыми технологиями, связанными с использованием беспилотников, и производя соответствующую технику, мы сможем стать одним из ключевых игроков на мировом рынке этой очень перспективной продукции.
Кстати, российское начальство уже оценило высокий потенциал беспилотных систем и запустило полноценный национальный проект в этой сфере. Это не может не радовать.
Еще один проект, реализация которого позволит России получить уникальные конкурентные преимущества на мировом рынке,— это развитие Северного морского пути. Главное достоинство Севморпути давно известно — это наиболее короткое расстояние для морской транспортировки грузов между Северо-Восточной Азией и Западной Европой. Главные проблемы тоже понятны — сложная ледовая обстановка, особенно зимой, и отсутствие развитого портового хозяйства в срединной части этого маршрута. Вместе с тем в последнее время привлекательность Севморпути растет по причине климатических изменений и усложнения геополитической ситуации. Глобальное потепление довольно быстро улучшает ледовую обстановку в северных морях и делает их более доступными для судовождения. А участившиеся обстрелы торговых судов с берега и периодические военные действия на традиционных южных маршрутах, равно как и возможность перекрытия этих маршрутов для судов из некоторых стран по политическим мотивам, повышают значение Северного морского пути как безопасной альтернативы. Кроме того, этот проект хорош тем, что его реализация даст мощный толчок освоению наших собственных арктических территорий, а также тем, что ни один геополитический конкурент не сможет помешать России осуществить ее замыслы в этом месте.
Также хочется упомянуть еще один интересный сюжет для обдумывания. Речь идет о воссоздании производства сверхзвуковых пассажирских самолетов. Все помнят, что такие самолеты — франко-английский «Конкорд» и советский Ту-144 — уже существовали и даже ряд лет эксплуатировались. Однако от них отказались по причине недостаточной экономической эффективности. Но это произошло уже довольно давно, а с тех пор появились и новые технологические возможности, и дополнительные экономические аргументы.
Для России этот проект интересен именно тем, что в этом случае ей не придется долго и, скорее всего, безуспешно пробиваться на давно поделенный мировой рынок традиционной гражданской авиатехники. Выпустив свой сверхзвуковой самолет со всем шлейфом прилагающихся к нему уникальных технологий, наша страна сможет одной из первых занять новую нишу на глобальных рынках. Причем по масштабам и важности эта ниша, судя по всему, будет сопоставима с рынком космических технологий.
Мы рассмотрели только некоторые из идей, пригодных для стратегии «обгона лидеров на повороте». Уверен, что эксперты смогут указать и на другие потенциальные прорывные инновации, которые могут помочь России занять лидерские позиции в различных сферах глобальной экономики вопреки любым помехам со стороны. Поэтому повторюсь: поиск и реализация подобных прорывных идей должны стать ключевым элементом стратегии развития нашей страны.
Дмитрий Кувалин, заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН
